Невеста для принца - [5]

И вкус не станет лучше.

— Давайте займемся делом, ради которого мы сюда приехали, — прокричал один из торговцев.

Своим призывом он нарушил тишину. Даже такая странная новость не могла помешать самым важным торгам года.

— Энрик! — Мири подбежала к торговцу, с которым имела дело последние два года.

Тощий и бледный, с тонким длинным носом, он смотрел на Мири сверху вниз, напоминая птицу, давно не лакомившуюся червячком.

Энрик подъехал на повозке к сложенным каменным блокам — результату семейного труда за три месяца. Мири не преминула обратить его внимание на один особенно большой блок и на качество других камней с серебряной зернистостью, а сама тем временем рассматривала припасы в повозке, подсчитывая, сколько продуктов понадобится ее семье, чтобы продержаться зиму.

— Не зря ты приехал в этот раз, камень того стоит, — сказала она, стараясь подражать дружелюбным, но солидным интонациям Дотер. Никто никогда не спорил с матерью Эсы и Петера. — Но чтобы не запрашивать лишнего, я поменяю наш камень на все, что есть в твоей повозке, исключая бочонок зерна, один мешок чечевицы и ящик соленой рыбы, если только ты прибавишь этот горшочек меда.

Энрик прищелкнул языком:

— Малышка Мири, твоей деревне еще повезло, что нашлись торговцы, решившие проделать весь этот долгий путь ради одного только камня. Я дам тебе половину того, что ты просишь.

— Половину? Ты шутишь!

— Посмотри вокруг, — сказал он. — Заметила, что в этом году повозок гораздо меньше? Остальные торговцы повезли товар к академии, а не сюда в деревню. Кроме того, твоему отцу понадобится гораздо меньше продуктов, когда вы с сестрой уедете.

Мири сложила руки на груди.

— Все эти разговоры об академии — очередная уловка, чтобы обмануть нас, да? Я так и знала, что здесь какой-то грязный подвох. Никакой житель равнины не допустит, чтобы девушка из Эскеля попала в королевскую семью.

— После новости об академии ни одна семья, где есть дочери на выданье, не выручит больше, так что соглашайся на мое предложение, пока я не уехал.

Отовсюду слышались возгласы разочарования. Мама Петера раскраснелась и что-то кричала, мама Фрид, судя по всему, была готова пустить в ход кулаки.

— Но я… я хотела… — А ведь Мири уже представляла, как явится домой, торжествуя победу, и принесет запасов на две семьи.

— Но я хотела… — передразнил ее Энрик писклявым голосом. — Ну-ка, подбери губы, а то дрожат. Так и быть, я дам тебе мед, но только потому, что однажды ты можешь стать моей королевой.

Сказал и рассмеялся. Мири даже не обиделась — все-таки мед она получила. А если и обиделась, то не очень сильно.

Энрик хотя бы подъехал к дому и помог ей выгрузить продукты. И у Мири появилась возможность порадоваться, глядя, как он часто спотыкается о камни и чуть не падает.

Дом Мири был выстроен из пустой породы, простого серого камня, который добывают из земли, чтобы добраться до линдера. Задняя стена дома опиралась на срез брошенной каменоломни, которую разрабатывали, когда отец был ребенком, добывая линдер с бледно-голубыми прожилками. Обломки линдера и пустой породы громоздились аж до подоконников.

Весь день Мири трудилась по дому, сортируя и раскладывая зимние припасы и гоня прочь мысль, что этого не хватит для троих на всю зиму. Можно, конечно, забить кроликов и даже одну козочку, но тогда им придется довольно туго будущей зимой и все последующие зимы. «Глупые, бесчестные торговцы».

Когда солнечный свет, проникающий сквозь жалюзи, стал мутно-оранжевым, стук, доносившийся с каменоломни, начал стихать. К тому времени, как отец и Марда открыли дверь, окончательно стемнело. Мири приготовила рагу из свинины, овса и лука со свежей капустой, чтобы отметить торговый день.

— Добрый вечер, Мири, — сказал отец, целуя ее в макушку.

— Я заставила Энрика отдать нам горшочек меда, — сообщила Мири.

Марда и отец что-то промямлили по поводу ее маленькой победы, но неудачная торговля и странные новости об академии не давали им покоя, так что никто не сумел изобразить радость даже при известии о меде.

— Я не еду, — объявила Мири, гоняя по тарелке остывающее рагу. — А ты, Марда?

Сестра пожала плечами.

— Неужели они думают, что деревня обойдется без половины девушек? — продолжала Мири. — Кто станет помогать тебе в каменоломне, когда Марда уедет? А кто, кроме меня, будет присматривать за домом, ухаживать за кроликами и козами и выполнять другие мои обязанности? — Она уставилась на огонь, прикусив губу. — Что думаешь, папа?

Отец потер мозолистым пальцем грубую столешницу. Мири притихла, как кролик, ожидая ответа.

— Мне будет не хватать моих девочек, — сказал отец.

Мири выдохнула. Отец на их стороне, он не позволит жителям равнины увезти ее из дома. И все равно кусок в горло не лез. Вместо того чтобы закончить ужин, она принялась напевать песенку про завтрашний день.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Завтра — это алый всполох на закатном небе.

Завтра — это темной ночи сумрачная тишь.

Завтра скажет правду о сегодняшней печали,

В легком вздохе утра эту правду ты услышь.

Перед рассветом Мири разбудил сигнал трубы. Тот же звук, что днем вызывал любопытство и даже смех, теперь вселял тревогу. Не успела она встать, как отец оказался у двери, и то, что он там увидел, заставило его нахмуриться.