Невероятные приключения Шарлотты Бронте - [11]

— Смотрите! — миссис Смит показала рукой из окна экипажа: — Хрустальный дворец!

Хрустальным дворцом в обиходе называли здание, в котором расположилась Великая выставка. Это был гигантский стеклянный шатер высотой более сотни футов, опиравшийся на железный «скелет» подобно огромной оранжерее. Газеты окрестили его десятым чудом света. Мы вышли из экипажа и встали в очередь, тянувшуюся ко входу. Какое пестрое людское собрание представляла собой эта очередь! Сельские священники опекали стайки своих прихожан; учителя возглавляли группы шумных школьников; богатые дамы и господа стояли вперемешку с солдатами в мундирах. В толпе слышалась иностранная речь — это были посетители, приехавшие из-за границы.

Воспользовавшись тем, что его мать и сестры болтали между собой, Джордж Смит склонился ко мне и сказал:

— Вы страшно молчаливы. Что-нибудь случилось?

— Нет, все в порядке. — Мне не хотелось говорить о том, что произошло в Бедламе, я не желала тревожить его, тем более что все это могло еще оказаться ошибкой с моей стороны. Вероятно, я так жаждала увидеть Слейда, что подсознательно наложила его образ на лицо незнакомца.

Мы вошли в Хрустальный дворец. Изнутри он напоминал просторный собор. Преисполненные благоговения, подхваченные людским потоком, мы со Смитами двигались вдоль длинного трансепта,[4] осененного бочкообразным стеклянным сводом. Железные опоры, отлитые на манер классических колонн, поддерживали верхние галереи по обеим сторонам широкого главного прохода.

— Его длина более тысячи восьмисот, а ширина — четыреста пятьдесят футов, — сказал Джордж. — Площадь — девятнадцать квадратных акров.

— Тут даже деревья внутри растут, — восторженно подхватила его сестра Элиза.

Меня тоже восхитили живые взрослые вязы, стоявшие внутри трансепта.

— Здесь высоту крыши специально увеличили, чтобы под ней поместились росшие на этом месте деревья, — объяснил Джордж. — Поэтому здание не вполне симметрично.

Хрустальный дворец произвел на меня такое сильное впечатление, что я почти забыла о Слейде. Солнечный свет сквозь стеклянные крышу и стены лился на кусты, цветы и карликовые пальмы в кадках, выставленных вдоль прохода. Мерцали беломраморные скульптуры. Голоса посетителей и шуршание их шагов по деревянному полу сливались в сплошной низкий гул, похожий на шум морского прибоя. Поверх него я вдруг услышала чистый звук льющейся воды, и мы присоединились к толпе, окружившей гигантский хрустальный фонтан.

— Двадцать семь футов в высоту и четыре тонны весом, — снова просветил нас Джордж.

В центре радужным светом переливалась колонна в форме осколка айсберга. Вода каскадами стекала с нее в необъятный хрустальный бассейн. Когда мы двинулись дальше, Джордж сказал мне:

— Королева Виктория и принц Альберт устроили грандиозное торжественное открытие Великой выставки. Жаль, что вы не присутствовали. Но, возможно, вы увидите их в другой день. Я слышал, они планируют часто здесь появляться.

Я не стала говорить ему, что знакома с королевской четой. В 1848 году они сыграли свою роль в моих секретных приключениях.

Мы со Смитами осмотрели экспозиции, устроенные на площадках под верхними галереями. Каждая из них была посвящена одной стране или одной теме. В индийском павильоне мы полюбовались шелковыми коврами, шалями и композицией «Заклинатель змей». В павильоне Соединенных Штатов была выставлена фигура обнаженного греческого раба, которая произвела большой фурор. В павильоне Средневековья экспонировались алтарь, напрестольная пелена, канделябры и потиры. Мы побродили между железнодорожными локомотивами, гидравлическими прессами, фермерским и мельничным оборудованием и оцинкованной амазонкой верхом на коне. Мы видели вазы, изготовленные из человеческих волос и бараньего жира.

Грандиозность Великой выставки заключалась не в каком-то одном экспонате, а в уникальном собрании предметов, размещенных восхитительно красочно, что производило мощное впечатление.

— Ну, что вы об этом думаете? — спросил меня Джордж, пока мы слушали «Боже, храни королеву» в исполнении колокольного перезвона.

— Прекрасно, грандиозно, живо и ошеломляюще, — ответила я.

Он согласно улыбнулся.

— Говорят, ее каждый день посещает тридцать тысяч человек. Некоторые возвращаются не один раз.

Чтобы посмотреть все, одного раза действительно было недостаточно. Проведя там три часа, мы лишь поверхностно ознакомились с экспозицией. Притом все начинало путаться в голове. Единственное, что четко отпечаталось у меня в памяти, это модель парового воздушного корабля — баллон с горячим воздухом, соединенный с бойлером, двигателем и пропеллером. Огорошенная и утомленная таким изобилием оригинальных изобретений, я с удовольствием посидела в буфете и съела клубничное мороженое. А еще большее удовольствие мне доставило посещение того, что показалось мне тогда самым замечательным, — «комнаты уединения», первого в Англии заведения «общественных удобств», где за пенни я получила чистое сиденье для ватерклозета, полотенце, расческу и щетку для обуви.

Рада была я также и тому, что удалось несколько минут побыть в одиночестве и подумать. Наверное, это слишком для совпадения: чтобы Слейд оказался в Бедламе именно в тот день, когда очутилась там и я. Вероятно, мужчина, которого я видела, им не был. Но я твердо уверена, что совпадения случаются. Можно назвать это судьбой. Судьбой было то, что Джейн Эйр после ее побега от мистера Рочестера приютили давно потерянные кузен и кузины. Судьба свела нас со Слейдом в первый раз. Поэтому-то вопреки всему я продолжала верить, что безумец из Бедлама был Слейдом и что судьба опять нас соединяет.