Неведомые земли. Том 4 - [67]

5. Но в основном Кадамосто отказывали в доверии, потому что, кроме него самого, никто не сообщал об открытии им островов Зеленого Мыса. Королевские документы того времени, карты Колумба и Пири Рейса и хроника Барруша неизменно называют первооткрывателем Ноли. Его имя фигурирует и в грамоте короля Мануэла Счастливого от 8 апреля 1497 г.[566] Разумеется, это возражение основательно, но и его нельзя признать неотразимым. Прежде всего, нет никакой сколько-нибудь веской причины, которая могла бы побудить Кадамосто к обману. Человек, которому такой крупный ученый, как Риттер, дал почетную характеристику «Марко Поло западного побережья Африки»[567], видимо, не нуждался в том, чтобы незаслуженно претендовать на чужое открытие. Ведь он сам не придавал ему большого значения и не ждал от него никаких выгод. К тому же следует обратить внимание еще на одно обстоятельство.

Как сообщает сам Кадамосто, он стремился по возможности сократить свое первое посещение островов Зеленого Мыса. Ему было важно, как он пишет, «завершить начатое плавание, осуществив наши подлинные намерения». Вот почему он удовольствовался тем, что бегло ознакомился с одним островом и присвоил двум другим названия Боавишта и Сантьягу. Все остальное Кадамосто предоставил другим исследователям. Вряд ли какой-либо другой удачливый первооткрыватель неведомых земель, за исключением разве Бьярни, сына Херьюльфа (см. т. II, гл. 102), придавал так мало значения тому факту, что ему посчастливилось обогатить географию новыми знаниями.

Понятно, что при этих обстоятельствах принц Генрих сразу организовал более детальную разведку обнаруженного Кадамосто архипелага. Это задание он, видимо, и возложил на Антонио ди Ноли, которого, вероятно, привлек в Португалию слух об успехах его соотечественника Кадамосто.

Выдержка из сообщения Галвану об этих событиях, в сущности, подтверждает, что принц Генрих уже знал о существовании островов Зеленого Мыса., когда Ноли появился при его дворе, и выразил желание принять участие в экспедициях. Так можно косвенно установить приоритет Кадамосто.

Очевидно, Ноли, об экспедиции которого не сохранилось достоверного-отчета, прекрасно разрешил поставленную перед ним задачу: исследовал восточные острова Зеленого Мыса и дал имена тем, которые еще не получили названия от Кадамосто. Следовательно, Ноли мог рассматриваться как настоящий исследователь вновь открытого архипелага и даже называться его открывателем, как это и сделано в королевской грамоте от 1462 г. Ведь история признает подлинным открывателем не того, кто случайно нашел новую землю, по пренебрег ею, а того, кто ее детально исследовал и изучил. Ничто не мешает с полным правом называть Ноли наряду с Кадамосто открывателем островов Зеленого Мыса. Иногда этот архипелаг даже называли в честь него «островами Антонио», например на карте Ла Косы от 1500 г.

Тот факт, что чужеземец Ноли самим королем был назначен первым губернатором этих островов и хорошо управлял ими до самой своей смерти, достаточно убедительно доказывает, как высоко оцепили его заслуги.

Плавание Ноли к островам Зеленого Мыса состоялось по инициативе принца Генриха, и поэтому Кроун[568] относит его к 1459, или к 1458/59 г., самое позднее к 1459/60 г. Между тем, Ракль[569] и Мейджор считают, что речь может идти только о 1460 г. Автор этих строк полагает, что правильнее всего-датировать плавание Ноли 1458 г. Ведь во время мавританской войны 1458–1460 гг. принц Генрих снова выполнял обязанности полководца и флотоводца, и у него, разумеется, не оставалось пи времени, ни сил, ни денег, ни кораблей, пи людей, чтобы предаваться своим географическим увлечениям. Если бы даже Ноли испросил тогда права путешествовать на собственный страх и риск, то он, вероятно, не смог бы встретиться с принцем в Сагрише, а если бы такая встреча состоялась, то ему приказали бы не отправиться в экспедицию, а примкнуть к военному флоту для борьбы против неверных.

Если экспедиция Ноли действительно состоялась до мавританской войны, то суда должны были выйти из Португалии предположительно в середине апреля 1458 г. и достигнуть островов Зеленого Мыса 1 мая. — Не совсем ясен текст Барруша: видимо, он хотел сообщить, что оставленный Кадамосто без наименования остров Маю был назван так в честь начала мая. Обоим святым, днем которых считалось 1 мая, была оказана обычная почесть: по св. Иакову был уже назван Кадамосто остров Сантьягу (см. стр. 160). Теперь последовало дальнейшее присвоение названия в честь св. Филиппа, днем которого тоже считается 1 мая: современный остров Фогу получил тогда наименование Сан-Филипи, как следует из сообщения Валентина Фердинанда от 1507 г.[570] Свое современное название Фогу (Огненный остров) бывший Сан-Филипи получил только в XVI в., когда в 1500 г. рухнула часть старого кратера вулкана и при этом на его склонах появилось пламя.

Мы не беремся утверждать, что ход событий обрисован верно во всех деталях, да и вряд ли это возможно. Однако само открытие архипелага состоялось, видимо, именно таким образом. Кадамосто, вероятно, был первооткрывателем, Ноли немного спустя — заботливым исследователем, а позднее — первым колонизатором островов Зеленого Мыса