Неведомые земли. Том 3 - [62]

Да и единственный китайский император У-цзун, приобщившийся к католической религии, не был для нее ценным приобретением. Он был пьяницей с отнюдь не привлекательным моральным обликом.

Монголы всегда отличались «большой веротерпимостью, и все религии процветали при монгольских императорах»,[44] но одновременно они проявляли глубокое равнодушие к религиозным проблемам. В этом отношении весьма характерно сообщение Андрея из Перуджи, который в приведенном выше письме от 1326 г.[45] отмечает, что в Китае каждый находит спасение в своей вере.

И все же отношение монгольских императоров к христианству было настолько благосклонным, что папа Иоанн XXII (1316—1334) в личном письме из Авиньона к «Елчигадану, императору татар», датированном 2 ноября 1329 г., выразил благодарность за радушный прием, оказанный доминиканцам.[46]

Архиепископ Султании Иоанн де Кора, который, правда, жил не в Китае, а в Персии, писал даже через несколько лет в своей «Книге об империи великого хана», несомненно допуская сильные преувеличения, что можно было бы обратить в католичество весь китайский народ, если бы не зависть христиан-несториан, число которых он определял в 30 тыс.[47]

Точная дата смерти Джованни Монтекорвино неизвестна. В 1328 г. епископ был еще жив, но, видимо, вскоре скончался. Мейнерт считает, что Монтекорвино умер в 1329 г.,[48] Гамс — в 1330 г.,[49] а другие исследователи относят дату смерти даже на 1333 г.[50] Наиболее достоверным представляется 1328 г., так как в письме китайских христиан от 1336 г. подчеркивается, что архиепископ умер в июле 8 лет назад. [155]

Этот заслуженный деятель католической церкви, которого Пешель правильно называет «одним из самых интересных явлений в истории католических миссий»,[51] судя по его сообщению (см. стр. 141), родился, вероятно, около 1247 г., то есть дожил до 81 года. В результате 35-летней деятельности Монтекорвино к моменту его смерти было создано три францисканских монастыря в Пекине и по одному в Цюаньчжоу, Ханчжоу и Ямцу (по Кунстману — Янчжоу на реке Янцзы).

Как мало значило для самого Китая дело, которому Монтекорвино посвятил всю свою жизнь, вытекает из того, что в китайских хрониках вообще нигде не упоминается о христианах, хотя число китайцев, принявших крещение, временами достигало нескольких сот тысяч.[52] Если бы Монтекорвино успел еще склонить к принятию христианства великого хана Хубилая, то результат был бы, пожалуй, иным. Как легко было тогда уговорить не разбиравшийся в этом народ на принятие религии своего государя, видно из сообщенного Монтекорвино поучительного примера с «царем Георгием», правителем Тендука,[53] о котором уже упоминалось выше: весь народ этой страны в течение нескольких лет дважды менял веру!

О христианском правителе Тендука, считавшемся потомком «священника Иоанна», сообщал еще Марко Поло, правда до того, как царь Георгий, начавший править только в 1297 г., перешел в римско-католическую веру.[54] Где находилась резиденция этой своеобразной личности, упоминавшейся Поло, точно не установлено. Юл полагает, что ее нужно искать в Датуне.[55] Согласно Опперту, речь шла о весьма дальнем и позднем прообразе «священника Иоанна» — Елюташи (см. т. II, гл. 115), властвовавшем над древней землей своего народа, за Китайской стеной, и над последними скудными остатками каракитаев.[56] Последовавшая, очевидно еще в юношеском возрасте, смерть истинного христианина Георгия, правившего недолго — с 1297 по 1299 или 1300 г., — явилась крайне тяжелым ударом для Монтекорвино.

Особого рассмотрения заслуживает сообщение в последнем письме о неких прибывших из Эфиопии послах, которые пригласили Монтекорвино заняться проповедью христианства на их родине. Как правило, эту Эфиопию отождествляли с современным государством, носящим то же название. Так, например, Пешель полагал, что посольство из Эфиопии действительно прибыло в Китай, чтобы передать приглашение Монтекорвино.[57] Но для того времени (около 1300 г.) подобная возможность исключается, не говоря уже о том, что в Африке вряд ли могли тогда что-либо узнать об усердной, но все же [156] скромной деятельности христианского миссионера в Китае. Это странное сообщение требует другого объяснения, и, кажется, Кунстман его нашел.[58]

Видимо, эти сведения сообщались в конце второго письма Монтекорвино, который утерян и дошел до нас в пересказе другого лица. Недалеко от того места, на котором внезапно обрывается сохранившийся текст, речь идет о деятельности Монтекорвино в Индии. Сообщение о приглашении Монтекорвино в Эфиопию относится к тому времени, и францисканец получил его, находясь еще в Индии. Это вполне вероятно, так как между Восточной Африкой и Индией поддерживались постоянные и довольно оживленные сношения.

Согласно другой гипотезе,[59] неопределенное понятие «Эфиопия» в данном случае следует, вероятно, отнести не к этой стране, а к большому острову Сокотре,[60] Диоскориду древних (см. т. I, гл. 32), где вплоть до XVII в. находили следы очень давнего христианства несторианского толка. Ведь еще около 550 г. сообщалось, что духовный пастырь Сокотры прибыл будто бы в Ессину (Вассин) в Африке.