Неведомые земли. Том 3 - [56]

В отношении путешествия сюда я хотел бы заметить, что самый короткий и самый безопасный путь — через Страну готов [Крым], подданных императора северных татар; по нему братья вместе с письмоносцами могут добраться сюда за пять-шесть месяцев. Второй путь, наоборот, весьма длинен и весьма опасен, ибо он включает два морских плавания; первое из них такое дальнее, как от Акки до Прованса, второе — как от Акки в Англию. И возможно, что им понадобилось бы более двух лет, чтобы пройти этот путь. Однако первый путь в течение долгого времени не использовался, когда там разразились войны.

Ныне прошло уже 12 лет с тех пор, как я в последний раз слышал о папском дворе и о моем ордене, а также об общем положении [141] дел на Западе. Два года назад сюда прибыл ломбардский врач-хирург, распространявший здесь у нас самые невероятные сплетни о римском дворе, моем ордене и положении дел на Западе. Поэтому я весьма охотно получил бы надежные сведения. Я прошу братьев, до которых дойдет это письмо, сделать все возможное, чтобы уведомить о его содержании нашего господина папу, его кардиналов и представителей ордена при римском дворе.

Я прошу магистра нашего ордена снабдить меня книгой антифонов, житиями святых, градуалем[7] и списком псалтыря с нотами, ибо у меня нет ничего, кроме карманного молитвенника с lectio brevis и маленького требника. Если у меня будет по одному списку с них, то упомянутые мои помощники смогут изготовить затем другие. Как раз теперь я собираюсь соорудить вторую церковь, чтобы иметь возможность распределить своих помощников на большее количество мест.

Сам я стал стар и сед, скорее из-за трудов и притеснений, чем по годам своим, ибо мне не более 58 лет. Я приобрел совершенное знание обиходного у татар языка и их письма. На этот язык и письмо я перевел Новый завет и псалтырь, позаботившись, чтобы они были записаны самым красивым шрифтом, какой здесь у нас есть.

Так, занимаясь письмом, читая и молясь, я открыто возвещаю учение Христа всему миру. С покойным царем Георгием я договорился перевести весь латинский ритуал, и в случае, если бы царь остался в живых, ритуал можно было бы петь во всем государстве. Пока он был жив, я имел обыкновение служить обедню в его церкви по латинскому обряду, причем слова вступления и Канона я читал на вышеназванном языке и в присущем ему строе.

Сын упомянутого царя носит по мне имя Иоанн. Я уповаю на Бога, что он пойдет по стопам своего отца. Насколько я могу судить по всему, что довелось мне видеть и слышать, не думаю, что в целом мире можно какого-нибудь короля или князя сравнить с Его Величеством ханом в отношении размеров его державы, численности населения и обилия всяких богатств. Этим я хочу закончить.

Дано в городе Камбелек царства Катан [Китай] в год Господа нашего 1305, 8 января.[8] [142]

* * *

Обязанности, налагаемые на нас благословенной братской любовью, требуют, чтобы те, кто разлучен дальними и обширными расстояниями, и особенно проповедники христианской веры в далеких странах, хотя бы в письмах поддерживали друг друга, если лишены они возможности встретиться лицом к лицу.

Думал я, что есть у Вас причины дивиться тому, что не получили от меня ни единого письма за все время моего длительного пребывания в столь отдаленной стране.

Но и я не меньше дивился тому, что до нынешнего года не получил ни единого письма от какого-либо друга или собрата по ордену, ни единого знака о том, что кто-то помнит обо мне; видно, все обо мне позабыли. Особенно я в этом уверился, когда узнал, что дошел до вас ложный слух о моей смерти.

Теперь же сообщаю, что в начале января минувшего года послал я отцу викарию и братьям провинции Газарии [Крым] через одного из друзей при дворе Газан-хана[9] письмо, в котором коротко сообщил о том, как обстоят здесь дела.

Я просил викария в этом письме, чтобы копия с пего была передана вам. Теперь же узнал я от добрых людей, которые недавно прибыли с послами названного Газан-хана к Его Величеству Великому хану, что письмо мое дошло до вас и что тот же посланец, который доставил его, отбыл через некоторое время из города Сарай в Тебриз. И поэтому, думаю я, не следует снова подробно повторять содержание того письма. Хочу лишь напомнить, что писалось в нем… о преследованиях со стороны несториан, а кроме того, о церквах и домах, которые я построил.

Я должен был изготовить шесть картин, дабы помочь несведущим понять Ветхий и Новый завет, и написал к ним пояснения на латинском, тарсишском[10] и персидском языках, с тем чтобы любой мог бы прочесть их на том или ином языке.

В-третьих, хочу сообщить о том, что некоторых из помощников, которых я вразумил и крестил, Господь взял к себе. В-четвертых, что после моего прибытия в Татарию я крестил более 5000 человек.

В том же 1305 г. я начал постройку нового Божьего храма перед воротами дворца Великого хана, так что его дворец и наш храм разделяет только ширина улицы. Там нас отделяет от ворот дворца Его Величества расстояние, на которое можно забросить камень. Господин Петр из Лукалонго, который был спутником моим из Тебриза, сам купил участок земли для указанного строения и передал его мне во славу Божию. Я полагаю, что по милости [143] Божьей во всем царстве Его Величества Великого хана нет более удобного и выгодного места для возведения католической церкви. К началу августа я заложил фундамент и с помощью благодетелей и доброжелателей к празднику Святого Франциска [4 октября] были закончены, кроме стен дома, службы, дворы и капелла на 200 человек. Но из-за наступившей зимы не смог я закончить церковь; впрочем, я собрал в доме своем лес и надеюсь завершить постройку летом. И скажу вам, что всем, кто приходит сюда из города и из других мест, это кажется настоящим чудом, ибо ничего об этом они раньше не слышали. Когда же видят они новое строение с красным крестом и нас в нашей капелле, отправляющих богослужение во всем великолепии, то дивятся еще более.