Неведомые земли. Том 1 - [155]

чем едва ли могли заниматься подлинные китайцы. Поэтому не представляется никакой возможности установить, как далеко простиралось путешествие цейлонцев в глубинные районы Азии, о котором рассказали послы в Риме.

В те времена, когда первый римлянин приехал на Цейлон, торговля с этим островом имела исключительно важное значение для Средиземноморья. Об этом несколько позже определенно свидетельствует «Перипл Эритрейского моря» (см. гл. 55). Доказательством такой торговли могут служить и многочисленные находки римских монет времен Империи, которые были обнаружены на Цейлоне в неменьшем количестве, чем у Телличерри, на Малабарском береге и в других местах.[16] О прибытии в Рим других посольств с Цейлона позднее уже не упоминалось. Напротив, об индийских посольствах к римским императорам сообщалось неоднократно. Так, в 99 г. император Траян принял посольство, передавшее ему поздравление от царя Кадфиса II в связи со вступлением императора на престол.[17] Позднее Траян принимал и другие индийские посольства. Евсевий[18] и Аммиан Марцеллин[19] тоже упоминают об индийских посольствах в Рим или Византию.

До «Перипла Эритрейского моря» кругозор римлян не простирался дальше Цейлона. Мы встречаем лишь отдельные упоминания о Ганге у Вергилия,[20] а Помпоний Мела[21] (около 42 г. н.э.) сообщает нам о полуострове Малакка, называя его Хрисой, что равнозначно Золотому Херсонесу. Греческие купцы из Египта, вероятно, плавали туда задолго до того, как был составлен «Перипл Эритрейского моря», иначе нельзя объяснить их очень точную осведомленность. Однако до авторов классического периода дошли лишь немногие имена и туманные слухи.

Глава 49. Первые японцы в Китае (57 г.)

На втором году Чжун-юань, при правлении Гуан-у-ди, страна Бону отправила посла с данью. Сам он именовал себя Да-фу [Дайфу]. Он прибыл с крайнего юга страны Во [Япония]. Гуан-у-ди одарил его печатью с лентой.[1]

На первом году Юн-чу, при правлении Ань-ди, царь страны Во привез 160 человек[2] и просил об аудиенции.[3]

* * *

Снова послал божественный повелитель Тадзима Мори предка предводителей Миякэ в вечную страну для того, чтобы привезти плод вечного ароматного дерева. Тадзима Мори прибыл наконец в эту страну, сорвал плоды дерева и привез восемь веток и восемь связок. За это время божественный повелитель скончался. Тогда поднял Тадзима Мори плод дерева вверх, начал сетовать, плакать и сказал: «Я привез плод вечного ароматного дерева — это тот самый, который называют теперь татибана [разновидность цитрусовых плодов]».[4] [355]

* * *

В году 90-м, весной, в первый день второго месяца, Император приказал Тадзима Мори поехать в вечную страну и привезти оттуда ароматный плод, который растет в любое время года и который называют теперь татибана.[5]

* * *

Тадзима Мори прибыл из вечной страны, привез ароматный плод, который растет в любое время года, 8 веток и 8 связок.[6]

* * *

Царю страны Бону от Хань.[7]

* * *

История Японии, по местным легендам, восходит к 660 г. до н.э.[8] В этом году якобы началось правление первого японского императора Дзимму. Однако хронология древнейшей истории Японии ненадежна. Это явствует хотя бы из того факта, что из 22 первых императоров, чьи имена приводятся в хрониках, 7 правили будто бы более чем по 100 лет, а один даже 186 лет. Итак, средний возраст этих императоров составлял 97 лет! Ведемейер считает, что правление первого императора Дзимму следует датировать не ранее чем 120 г. до н.э. и что лишь с этого времени действительно начинается история Японии.[9] Отсюда и все события древней истории, о которых сообщают японские летописи «Нихонги» и «Кодзики», вероятно, должны датироваться несколькими столетиями позже, чем указано в этих источниках. Во всяком случае, китайские летописи начала нашей эры в хронологическом отношении, несравненно надежнее.

Китайские государственные летописи впервые сообщают о появлении японцев в Китае лишь в 57 г. н.э. Нет уверенности в том, что до этого существовали какие-то связи между двумя странами. Утверждают, что в 203 г. до н.э. сторонники свергнутой, недолговечной династии Цинь бежали от новой династии Хань в южную Японию и там осели. Но эти сведения нельзя считать исторически достоверными, и, возможно, они появились в результате «более поздних вымыслов».[10]

Как бы то ни было, надежных сведений об общении между Китаем и Японией ранее 57 г. нет. По случайному совпадению японские хроники сообщают о путешествии какого-то японца на материк в то же время, какое указано в китайских источниках. (См. прилагаемые тексты.) По японскому [356] летосчислению, эти летописи относятся к 61 и 71 гг. н.э. Они сообщают, что на 90-м году своего правления японский император Суинин, находившийся будто бы на престоле с 29 г. до н.э. до 70 г. н.э.,[11] послал в дальнюю страну некоего Тадзима Мори, чтобы он привез оттуда цитрусовые плоды.[12] Но это относительное хронологическое совпадение с данными китайских источников только кажущееся.

По исследованиям Ведемейера, «99-летнее» правление императора Суинина продолжалось, видимо, только 37 лет и может быть отнесено только к III в. (258—295).