Неуютное море - [17]
— Вадим Евгеньевич, я сегодня наблюдал за работой на палубе. Почему вы так разговариваете с людьми? Так нетерпимо и грубо. Нужно ли это?
Бархатов выпрямился, почтительное выражение сбежало с его лица.
— А что вы, собственно, имеете в виду? — вызывающе спросил он.
— Разговор с Тюкиным, когда он уронил краску.
— Вот оно что… — Бархатов поднялся с койки. — Должен вам сказать, товарищ капитан, — начал он, сдерживая себя. — Должен вам сказать, что я уже вышел из того возраста, когда учат правилам хорошего тона. Кроме того, у каждого свои методы добиваться должного порядка на судне. Если вам угодно обращаться с разгильдяями, как с институтскими барышнями, то это дело ваше. И еще… Раз уже вышел неприятный разговор… Надо немного больше уважать своего старшего помощника. Я такой же капитан дальнего плавания, как и вы, и плаваю достаточно давно…
— Я не вижу ничего, чем мог бы обидеть вас, — спокойно заметил Карданов. Жаль, что вы меня не поняли, Вадим Евгеньевич. Нам надо идти с этими людьми в море. Вы моряк, и объяснять, какими они должны быть, мне кажется излишним.
— Прекрасно знаю. К сожалению, на вашем судне, — подчеркнул Бархатов, — сборище неучей и растяп.
— Сомневаюсь, что вы родились с капитанским дипломом. Наверное, тоже когда-то были новичком, не знали, как привязать штормтрап, и боялись смотреть на бурное море. Так почему же вы так много спрашиваете с других, впервые ступивших на палубу?
— Я таким никогда не был. Можете быть уверены.
— Слушайте, Вадим Евгеньевич, не нужно сразу занимать такую непримиримую позицию. Вы даже не познакомились как следует с командой, а уже поставили «штамп»: плохие. Мне хотелось бы, Вадим Евгеньевич, чтобы вы чувствовали ответственность за наших людей. У вас должна появиться гордость за человека, который под нашим командованием сделается настоящим моряком. И наоборот, вы должны чувствовать огорчение, если среди экипажа найдется лодырь и плохой моряк.
— Еще не хватало! — фыркнул Бархатов.
Карданов продолжал:
— Не надо обижать людей. Мы не сможем хорошо руководить людьми, если команда будет смотреть на нас с недоверием, раздумывать, правильно наше приказание или нет. Море этого не терпит. Есть начальники, которые самые неприятные приказания отдают так, что их приятно выполнить, а есть и такие, которые не в состоянии отдать даже самый безобидный приказ, чтобы не вызвать в подчиненном раздражения и не показаться заносчивым.
— К чему вы мне всё это говорите, Андрей Андреевич? Я не в первый раз на судне.
— Тем лучше. Будем учить людей. Постараемся сделать их нашими друзьями и настоящими моряками. Иначе трудно нам придется в тяжелый момент. Договорились? — дружелюбно закончил капитан.
— Подумаешь, преступление — обругал матроса, — пожал плечами Бархатов. — К тому же за дело. И тут же получил нотацию и выслушал целую лекцию о том, каким пай-мальчиком я должен быть. Нам некогда цацкаться с народом. Работать надо.
Капитан щелкнул зажигалкой, не спеша закурил, прищурившись взглянул на Бархатова:
— Я прекрасно понимаю вас. Вам наплевать на всё — на перегон, на команду, на самоходки. Перегнать, получить деньги и уйти на свое старое судно? А мне не наплевать. У нас есть время. И мы сделаем из этих людей настоящих моряков. И вы этим тоже будете заниматься…
— Нет уж, увольте. Мне эти нюансы непонятны. Я здесь старший помощник, обязанности мои определены уставом, и я их выполню. А ка́к мне разговаривать и относиться к команде — позвольте решить самому. Миндальничать считаю неуместным. Если человек нанялся матросом, то он и должен быть матросом, а не беременной бабой.
— Это люди, — холодно сказал Карданов. — Понимаете, люди, которые разделят с нами все опасности и риск этого невероятного рейса. А потому попрошу относиться к ним по-человечески и разговаривать с ними как с людьми.
— Я уже сказал, что менять свои правила в угоду вам не могу.
Карданов почувствовал, как в нем поднимается раздражение:
— Пока я командую «Ангарой», вам придется выполнять мои указания. Они входят в рамки устава. У меня к вам всё.
— В таком случае, может, нам лучше разойтись? — задыхаясь, проговорил старпом. — Вряд ли мы сработаемся.
Капитан в упор посмотрел на Бархатова:
— Как хотите. Но если решите остаться, то помните, Вадим Евгеньевич: мои распоряжения надо выполнять беспрекословно. Обдумайте всё как следует, — уже мягче добавил Карданов, выходя из каюты.
В коридоре он столкнулся с Ириной.
— Пропащая душа! — весело проговорил капитан, пожимая руку Ирины. — Совсем от нас отбились. К обеду не являетесь, к ужину тоже. Придется вам зарплату не платить.
— Ох, не надо таких строгих мер, Андрей Андреевич. Я вам всё расскажу. У нас в бюро погоды каждый день совещания. И как раз во время обеда. Все синоптики работают над обеспечением нашего перегона. Так что вот…
— Если так, тогда, наоборот, придется платить вам больше. Я половину своей зарплаты отдам, если подберете хорошую погоду. А к обеду и к ужину всё-таки приходите. Я по вас соскучился.
— Что-то я этому не верю, — лукаво улыбнулась Ирина.
В этот момент дверь из каюты Бархатова приоткрылась, в ней появилось лоснящееся от одеколона, свежевыбритое лицо старпома:
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
Имя писателя Юрия Клименченко известно любителям маринистской литературы по книгам «Штурман дальнего плавания», «Истинный курс», «Неуютное море», «Неспущенный флаг», «Чужой ветер» и сборнику рассказов «Открытое море». Капитан дальнего плавания Юрий Клименченко хорошо знает и любит флот, его людей. В повести «Дуга большого круга» писатель рассказывает о судьбе Ромки Сергеева, одного из главных героев «Штурмана дальнего плавания». Это повесть о капитане, хорошем, честном человеке со сложной судьбой.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.