Неувядаемый цвет: книга воспоминаний. Том 3 - [144]

Шрифт
Интервал

Чувство неловкости, стесненности, связанности, скованности.

Привести в смущение («… в смущение приводит Человека вал морской …» – Баратынский, «Последний Поэт»).


Изумление

Быть в недоумении, быть удивленным, изумленным, озадаченным, сбитым с толку, сраженным, пораженным (как громом), потрясенным, ошеломленным, огорошенным, ошарашенным.

Удивиться, подивиться, даться диву, изумиться, поразиться, прийти в удивление, в изумление.

Опешить, обомлеть, оторопеть, остолбенеть, одеревянеть, окаменеть, оцепенеть («Ганя оцепенел от испуга». – Достоевский, «Идиот»), похолодеть, застыть, оледенеть, обмереть, замереть (на месте), помертветь, отупеть, ошалеть, очуметь, одуреть, обалдеть. Глаза на лоб полезли (от изумления).

Привести в недоумение, в удивление, в изумление; повергнуть в изумление.

В безмолвном изумлении («…смотря в безмолвном изумлении на происходящее…» – Жуковский, «Нечто о привидениях»).


Любопытство

Возбудить, вызвать, подстрекнуть («В анониме было… много подстрекающего любопытство…» – Гоголь, МД), подзадорить любопытство. Меня разбирало, мучило любопытство. Проявлять, выказывать любопытство.

«Любопытство мое сильно было возбуждено» (Пушкин, «Выстрел»). Любопытство превозмогло, взяло верх.

«…любопытство мое было насыщено…» (Толстой Л. Н., «Детство»). Удовлетворить чье-нибудь любопытство.


Волнение и успокоение

Внешнее спокойствие.

Волнение; томление, волнение духа («Тентетников пришел в… волнение духа…» – Гоголь, МД), беспокойство («…беспокойство его достигло крайних пределов». – Достоевский, «Записки из Мертвого дома»), тревога.

Возбуждение, приподнятое состояние, взвинченность, надрыв, подъем духа, душевный подъем, избыток, полнота чувств, порыв, прилив (бодрости), наплыв (счастья).

Переворот в душе, душевный перелом.

Взволноваться, разволноваться, переволноваться, прийти в волнение («…все приходит в волнение…» – Жуковский, «О происшествиях 1848 года»).

Обеспокоиться, забеспокоиться, встревожиться, бить тревогу, возбудиться, всполошиться, переполошиться, всполохнуться, всколыхнуться, расходиться («Что ты, сердце мое, расходилось?» – Некрасов, начальная строка неозагл. стих.).

Страстное желание; томиться, гореть, загореться желанием.

Гореть нетерпением («Государь… горит нетерпением тебя увидеть…» – Лажечников, «Басурман»), сгорать от нетерпения, терзаться нетерпением.

Страстное нетерпение (Лесков, «Обнищеванцы»).

Ему не терпелось, его подмывало, тянуло, влекло.

Потерять самообладание, выйти из себя, быть вне себя, не помнить себя.

Сам не свой.

Успокоиться, утихомириться, угомониться, притихнуть, присмиреть. «Волнение пошло на убыль, улеглось» (Шолохов, «Тихий Дон»).


Обида

Обида, оскорбление; поношение. Коробить, задевать (за живое), кольнуть. Подковырнуть, обидеть, уязвить, оскорбить.


Нелюбовь, злоба

Нелюбовь, неприязнь, неприязненное чувство, досада, раздражение, возмущение, враждебное чувство, негодование, гнев, злость, злоба (слепая, жгучая, бешеная, дикая, лютая), озлобленность, озлобление, ожесточение, ярость, бешенство, свирепость, свирепство, неистовство, исступление, озверение.

Месть, мщение.

Не лежит душа к кому-нибудь, недолюбливать; невзлюбить, терпеть, не мочь видеть; не выносить, не переваривать, ненавидеть.

Быть в натянутых отношениях, не в ладах, не ладить, надуться, досадовать, сердиться, рассердиться, осердиться, осерчать, «зло берет», быть на ножах, «точить когти», «иметь зуб» на кого-нибудь, сорвать на ком-нибудь злость, отомстить, выместить злобу, в отместку…

Раздражиться, разозлиться, обозлиться, озлиться, окрыситься, прогневаться, разгневаться, гневаться, пылать гневом, «туча тучей», негодовать, злобствовать, яриться, разъяриться, ожесточиться, остервениться, взбелениться, взбеситься, разбушеваться, прийти в бешенство (в ярость), кипятиться, вскипеть, выйти из себя, из себя вон, вспылить, вспыхнуть, разгорячиться, распалиться, рассвирепеть, свирепствовать, неистовствовать, буйствовать, буянить, лютовать, озвереть, вызвериться, остервенеть, осатанеть, рвать и метать, метать громы и молнии.

Всердцах, с сердцем, срыву, в раздражении, в запальчивости, со злости, в гневе, в бешенстве, в ярости, в порыве ярости.

В душе у него все кипело. Его взорвало.

Злоба душила его, бурлила, клокотала.


Презрение, отвращение

Пренебрежение, презрение, отвращение, брезгливость, брезгливое чувство, омерзение, гадливость, гадливое чувство, физическое отвращение.

Пренебрегать, брезговать, гнушаться.


Самолюбие

Тешить самолюбие.

Задеть, ущемлять самолюбие, (больно), ударить по самолюбию, бить по самолюбию.


Гордость

Гордость, гордыня, надменность, высокомерие, заносчивость, чванство, кичливость, спесь, фанаберия, гонор, самомнение, самоуверенность, самонадеянность, самодовольство, самомнение, самолюбование, самовлюбленность, самоупоение.

Гордец, кичливец.

Гордиться, загордиться, возгордиться, возомнить о себе, возмечтать о себе, много о себе думать, много о себе понимать, возноситься, напустить на себя важность, важничать, заноситься; спесивиться («Сам же… навязался… да еще и спесивится…» – Пушкин, «Борис Годунов»), воротить, задрать нос, зазнаться, фордыбачить, форсить.


Еще от автора Николай Михайлович Любимов
Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 2

Второй том воспоминаний Николая Любимова (1912-1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей, включает в себя драматические события двух десятилетий (1933-1953). Арест, тюрьма, ссылка в Архангельск, возвращение в Москву, война, арест матери, ее освобождение, начало творческой биографии Николая Любимова – переводчика – таковы главные хронологические вехи второго тома воспоминаний. А внутри книги – тюремный быт, биографии людей известных и безвестных, детали общественно-политической и литературной жизни 30-40-х годов, раздумья о судьбе России.


Печать тайны

Анатолия Кима трудно цитировать. Трудно хотя бы потому, что он сам провоцирует на определенные цитаты, концентрируя в них концепцию мира. Трудно уйти от этих ловушек. А представленная отдельными цитатами, его проза иной раз может произвести впечатление ложной многозначительности, перенасыщенности патетикой.Патетический тон его повествования крепко связан с условностью действия, с яростным и радостным восприятием человеческого бытия как вечно живого мифа. Сотворенный им собственный неповторимый мир уже не может существовать вне высокого пафоса слов.Потому что его проза — призыв к единству людей, связанных вместе самим существованием человечества.


Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1

В книгу вошли воспоминания старейшего русского переводчика Николая Любимова (1912–1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей. Эти воспоминания – о детстве и ранней юности, проведенных в уездном городке Калужской губернии. Мир дореволюционной российской провинции, ее культура, ее люди – учителя, духовенство, крестьяне – описываются автором с любовью и горячей признательностью, живыми и точными художественными штрихами.Вторая часть воспоминаний – о Москве конца 20-х–начала 30-х годов, о встречах с великими актерами В.


Сергеев-Ценский - художник слова

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Записки доктора (1926 – 1929)

Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.


Исповедь старого солдата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кто Вы, «Железный Феликс»?

Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.


Последний Петербург

Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов

Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.