Неувядаемый цвет: книга воспоминаний. Том 3 - [129]

Шрифт
Интервал

Ветер свищет, гудит, ревет.

«…ветер крутил пыль…» (Гончаров, «Обрыв»); «…ветер гнал по степи… шары перекати-поля…» (Артем Веселый, «Россия, кровью умытая»); ветер трепал (что-нибудь), лепил. На ветру.


Туманы

Дымка, полумгла, мгла, мга, пар; туман, полоса туманов, марево, струится марево.

«Повитый мглой, высокий бор…» (Ершов, «Ночь»), «Ветер мглистый и ненастный…» (Тютчев, первая строка неозагл. стих.), «Утро туманное, утро седое…» (Тургенев, «В дороге»), «Когда мои мечты… найдут тебя за дымкою туманной…» (Фет, «Когда мои мечты…»).

Туман, пар поднимается; «… с полей восходит пар…» (Гончаров, «Обломов»); «…туман Встает с полей…» (Фет, «Тихонько движется мой конь…»); ложится («Ложился на поля туман…» – Пушкин, «Евгений Онегин»); «По реке… стлался туман» (Артем Веселый, «Россия, кровью умытая»); застилает землю; падает («Уж как пал седой туман на синее море…» – народная песня), густеет, расплывается, рассеивается, развеивается, улетучивается, испаряется, исчезает.


Дождь

Дождичек, дождик; перепадают дожди; полоса дождей; дождь мелкий, косой, редкий, частый, спорый, крупный, сильный, обложной, обломный, проливной; ливень, проливень.

Дождь собирается, накрапывает, моросит (моросило), сеет, сеется («…дождь сеялся на поля…» – Гоголь, «Страшная месть»), идет, пошел, пошел сильнее, шел не переставая, брызжет, побрызгал, припустил, разошелся, зарядил, полил, дождит, льет, поливает, льет ливмя, как из ведра, хлынул, хлещет, лупит, стучит, барабанит (в окна, по крыше), шумит. От дождя заплаканные, слезящиеся окна. «Дождь редел» (Бунин, «Грамматика любви»), стихал, утих, отшумел, прошел, перестал.


Гроза

Предгрозье; гроза собирается, надвигается; «Чу! за белой, дымной тучей Глухо прокатился гром; Небо молнией летучей Опоясалось кругом…» (Тютчев, «В душном воздуха молчанье…»); гроза разразилась, пронеслась. «Замолкнул гром, шуметь гроза устала…» (начальная строка неозагл. стих. А. К. Толстого).


Молния

Сполохи, зарницы.

Молния вспыхнула, сверкает.

Блеск молнии.


Гром

Гром погромыхивает, гремит, громыхает, грохочет.

Удар грома, громовые раскаты, далекие (отдаленные), глухие раскаты грома. Собирается гроза.


Снег, лед

Иней, изморозь, снежинки, крупа, мокрый снег, снежная пыль, снежный прах («Вскрутился к небу снежный прах…» – Блок, «Двенадцать»), поземка, метель, метелица, вьюга («Разыгралась… вьюга…» – Блок, там же), снежная буря, пурга («…пылит пурга» – там же), буран; пороша, глубокий снег, наст.

Снег выпал, пошел; снег порхает, перепархивает, падает, повалил (хлопьями, клоками), «…повалил гуще» (Короленко, «Феодалы»), «Мело, мело по всей земле…» (Пастернак, «Зимняя ночь»), намело сугробы, замело дороги. Под ногами хрустит, скрепит снег. Пушистый снег. Талый снег. Утоптанный снег.

Снежный покров.

«Нетронутой белизной сиял снег» (Лидин, «Отступник»). Снег подтаивает, тает, стаял.

«Морозец затянул лужи тонкой коркой льда…» (Шолохов, «Тихий

Дон»).

Лед взломало. Льдины плывут. Ледоход.


Тень, темь

Тени ложатся («…зубчатой и широкой Каймою тень легла от сосен в лунный свет» (Фет, «Постой, здесь хорошо!»), падают («…черное пятно тени, падавшей от… куста…» – Тургенев, «Дворянское гнездо»), тянутся («Одна сторона улицы была залита лунным светом, а другая чернела от теней; длинные тени тополей и скворешен тянулись через всю улицу, а тень от церкви, черная и страшная, легла широко и захватила ворота… и половину дома». – Чехов, «Бабы»), потянулись («…через двор по росистой траве потянулись тени от деревьев и колодезного журавля». – Там же), протянулись («…еще длиннее и темнее От сидящих протянулись тени». – Майков А. Н., «Бальдур»), растягиваются («…на… ржи растянулись вечерние тени». – Чехов, «Дом с мезонином»), стелятся («Солнце медленно уходило в горы; широкая тень стлалась по Донцу от них». – Бунин, «Святые Горы»), набегают («…быстро-быстро со стороны духана и темного кипариса набегала вечерняя тень…» – Чехов, «Дуэль»), пробегают («…тени от облаков… пробегали по насыпи». – Чехов, «Страхи»), бегут («От дома, от деревьев, и от голубятни, и от галереи – от всего побежали длинные тени». – Гончаров, «Обломов»), сгущаются, густеют.

Предметы бросают, отбрасывают тень («… освещенные окна, бросающие на дорогу длинные колыхающиеся тени». – Илья Сургучев, «Счастье»; «… на полу … тени от рам». – Илья Сургучев, «Осенние скрипки»; «Вы – тени от лампы!» – Багрицкий, «Папиросный коробок»).

Полутьма, полумрак, сумрак, мрак, темнота, темень, темь, потемки, впотьмах, в потемках; сумрачный, мрачный, темный.

Тьма черная, полная, глухая, непроглядная, кромешная.


Светотень

«…солнце светило ярко, и его лучи были густы и желты… Продираясь сквозь чащу соснового бора, они играли кое-где на стволах, на ветвях, выхватывая их из белого, одноцветного и сверкающего сумрака» (Короленко, «Мороз»); «Огненные искры посыпались… на темные пади и ущелья, вырывая из синего холодного сумрака то… дерево, то верхушку утеса, то горную полянку…» (Короленко, «Последний луч»); «Широкая равнина лежала внизу в бледной темноте» (Бунин, «На хуторе»).

Просветы (просветы «…золотыми пятнами тлели на густом пологе сосновой хвои…» – Короленко, «В пустынных местах»), проблески, промельки, струя, струйка света («…Анна Михайловна… могла разглядеть тусклую струйку сумеречного света…» – Короленко, «Слепой музыкант»), полоса, полоска, полосы света («…Маргарита увидела лежащую на полу перед нею полоску света под… темною дверью». – Булгаков, «Мастер и Маргарита»; «…на горе… протянулась полоса света». – Чехов, «Мужики»; «… в полосе света показалась пара». – Илья Сургучев, «Мельница»; «…они шли медленно, то минуя сильно освещенное место, то вступая в полосу света…» – там же; «…дверь, из которой на мгновение упала в тенистый двор полоса света, захлопнулась». – Бунин, «Осенью»).


Еще от автора Николай Михайлович Любимов
Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 2

Второй том воспоминаний Николая Любимова (1912-1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей, включает в себя драматические события двух десятилетий (1933-1953). Арест, тюрьма, ссылка в Архангельск, возвращение в Москву, война, арест матери, ее освобождение, начало творческой биографии Николая Любимова – переводчика – таковы главные хронологические вехи второго тома воспоминаний. А внутри книги – тюремный быт, биографии людей известных и безвестных, детали общественно-политической и литературной жизни 30-40-х годов, раздумья о судьбе России.


Печать тайны

Анатолия Кима трудно цитировать. Трудно хотя бы потому, что он сам провоцирует на определенные цитаты, концентрируя в них концепцию мира. Трудно уйти от этих ловушек. А представленная отдельными цитатами, его проза иной раз может произвести впечатление ложной многозначительности, перенасыщенности патетикой.Патетический тон его повествования крепко связан с условностью действия, с яростным и радостным восприятием человеческого бытия как вечно живого мифа. Сотворенный им собственный неповторимый мир уже не может существовать вне высокого пафоса слов.Потому что его проза — призыв к единству людей, связанных вместе самим существованием человечества.


Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1

В книгу вошли воспоминания старейшего русского переводчика Николая Любимова (1912–1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей. Эти воспоминания – о детстве и ранней юности, проведенных в уездном городке Калужской губернии. Мир дореволюционной российской провинции, ее культура, ее люди – учителя, духовенство, крестьяне – описываются автором с любовью и горячей признательностью, живыми и точными художественными штрихами.Вторая часть воспоминаний – о Москве конца 20-х–начала 30-х годов, о встречах с великими актерами В.


Сергеев-Ценский - художник слова

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Петру Гроза

В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.


Мир открывается настежь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Правда обо мне. Мои секреты красоты

Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Джованна I. Пути провидения

Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Верные до конца

В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».


Актеры

ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.