Неурочный вылет - [3]

Василий сделал круг, сбавил высоту и вдруг снова повел машину над Ульбой прочь от поселка.

«Доставлю к месту назначения, — решил он. — Раз дело сверхсрочное, какие могут быть рассуждения?»

Хирург что-то закричал, недоуменно пожимая плечами. Потом сунул записку: «Куда вы летите?» Сартаков на обороте написал: «Лечу прямо на отгоны. Не возражаете?» В следующую минуту самолет с ревом нырнул в глубокое извилистое ущелье. «Хорошей посадочной площадки там нет. Так что смотри сам», — вспомнились слова начальника аэропорта.

«Найдем! Найдем, если нужно. Мой «кукурузник» везде сядет, человече!» Лихое веселье овладело пилотом. «Лететь так лететь!»

Но доктор, видимо, оказался трусливым человеком. К величайшему удивлению Сартакова, он подал ему записку: «Запрещаю лететь на отгоны, посадите самолет на руднике». — «Почему?» — написал Сартаков. «Не рассуждайте… Выполняйте мое приказание», — ответил доктор.

«Черт знает что! За кого он меня принимает?»

Скрепя сердце Василий вырвал машину из ущелья и положил ее на обратный курс, к шахтерскому поселку. Доктор сразу успокоился и утвердительно закивал головой.

Сделав посадку и заглушив мотор, Сартаков не вытерпел и с упреком сказал:

— Что же вы, доктор?

— Я не имею права рисковать, голубчик.

— Бросьте! — с грубоватой прямотой продолжал Василий. — Скажите, что побоялись.

— Ну-у, знаете! — изумленно проговорил доктор и скользнул по Василию холодным взглядом. — Прошу вас выбирать выражения… Повторяю еще раз: рисковать я не имею права. Вам же известно, что там нет хорошей посадочной площадки.

— Ерунда! Когда речь идет о жизни и смерти человека, я могу посадить машину даже («на вашу лысину», — хотел сказать Сартаков, но не решился)… даже на пятачок.

— На пятачок? — ухмыльнулся доктор. — В таком случае копейка — цена вашему геройству. Да-с.

— Но там же человек гибнет! — возмутился Василий. — Сейчас бы уже операцию делали, а так — еще сто двадцать километров на машине…

— Ну, хватит, — отмахнулся доктор… — Еще неизвестно, кто бы кому сейчас делал операцию.

И он направился к ожидавшей его машине, от которой навстречу уже спешили люди.

— Ну, если боитесь, то езжайте, экипаж вам подан, — вдогонку ему съязвил Сартаков.

Доктор круто обернулся:

— Кто вам позволил со мной так разговаривать? Я буду жаловаться!

— Ну и жалуйтесь! — зло крикнул Василий.

К счастью, на этом инцидент закончился. Доктор сел в машину и уехал, а пилоту передали радиограмму из аэропорта — дожидаться возвращения хирурга с отгонов.

Весь остаток дня и весь вечер он был хмур и зол. Лучше же хотел сделать чудаку, а тот обиделся, как красная девица. Еще, чего доброго, пожалуется начальству. Ну, исто-ория!

…Вернулся хирург только на следующий день. По его хмурому, озабоченному лицу Василий понял: операция не удалась. Старик тяжело вылез из машины, сухо поздоровался с пилотом, велел ему немедленно подготовить самолет к вылету в город и прошел в служебное помещение, опираясь на палку. Через открытое окно было слышно, как доктор долго и безуспешно дозванивался до города, а потом, когда его соединили, сердитым голосом заговорил о каких-то медикаментах, крови для переливания и медицинской сестре Алевтине Николаевне.

«Ну ясно, — определил Сартаков. — Сам опоздал, так теперь на стрелочника сваливает»

Он был уверен, что доктор опоздал. И потому неторопливо, с видом непричастного к беде человека пошел к самолету, неторопливо уселся в кабину, проверил наличие бензина и рули управления.

— Нельзя ли побыстрее! — раздраженно буркнул доктор.

«Да уж теперь спешить некуда», — хотел было огрызнуться Сартаков, но промолчал, сохраняя достоинство.

Весь обратный путь он думал о том, что вот как нелепо все получилось. Медвежий остров «накрылся», горючее угробили, человека не спасли и теперь возвращаются с позором. И все из-за трусости и упрямства этого бритоголового! И Василию вдруг стало обидно за свою беспокойную и неблагодарную профессию. А этот доктор еще командует им, хотя не имеет на то никакого права.

Изнуренный и взвинченный, Сартаков не заметил, как хирург уснул в своей кабине, уронив голову на поставленную торчком палку.

Подруливая к ангару, Василий увидел сначала размахивающего руками Дукена, потом молочный «ЗИЛ» с красными крестиками на стеклах и около него — начальника аэропорта и незнакомую женщину в. белом халате. Как только пропеллер остановился и стало очень тихо, начальник и женщина вскочили на нижнее крыло и принялись тормошить доктора за плечо, ласково и тревожно называя его по имени и отчеству:

— Виктор Семенович, проснитесь. Виктор Семенович…

Сартакову стало даже смешно. Он стянул с головы шлем и снисходительно посмотрел на Дукена, который что-то кричал ему с земли.

Доктор проснулся и сразу спросил женщину:

— Алевтина Николаевна, кровь привезли?

— Привезла, привезла, Виктор Семенович! — с готовностью ответила она.

— И все, что я просил?

— Все, все, Виктор Семенович!

— Ну, с богом… Пойдемте, голубушка, я вам объясню, что нужно делать.

И он, кряхтя, вылез из кабины, отошел с Алевтиной Николаевной к санитарной машине и стал что-то объяснять, энергично жестикулируя. Сартаков почувствовал, как краска стыда залила лицо. Черт возьми! Вон, оказывается, что… Он смотрел на доктора, на медицинскую сестру и не заметил, как подошел начальник аэропорта.