Неуловимый Вальтер - [9]

В марте 1942 года в Фоче он получил задание ехать в Сараево для руководства подпольной работой. До Игмана он добрался без труда и там стал поджидать связного из Сараева с формой домобранского офицера, но связной попал во вражескую западню. Матош об этом ничего не знал. Раздобыв домобранскую шинель, ремень, ботинки, он пешком отправился в город. На Илидже остановился в доме Радошевича, а на следующий день пошел на квартиру Бахрия Джемича. Секретаря местного комитета Джемаля Биедича он застал у великого муфтия[3], который призывал мусульман вступать в ряды неприятеля.

Воспоминания Матоша прервало появление доктора. Он неслышно подошел к постели и потрогал изуродованное лицо.

— Пройдет, — сказал доктор.

Матош напрягся, с трудом приподнял отекшие веки и убедился, что перед ним доктор Ковачевич.

— Мы тебя спасем. Вальтер просил тебя не беспокоиться. Что-нибудь придумаем...

— Спасибо, доктор, — прошептал Матош, тяжело дыша.

— Остерегайся, чтобы усташи и гестаповцы ни о чем не догадались.

Вошла медицинская сестра и посмотрела на доктора. Тот не растерялся и приказал:

— Больному хуже. Его нужно чаще навещать. Я пропишу ему новые уколы.

— Я не верю, что он может выздороветь, — заметила сестра.

— Сделаем все, что можно, — развел руками доктор Ковачевич и направился к двери.

Четыре месяца Матош притворялся глухонемым, пока его не обменяли, по настоянию Вальтера, на пленного немецкого офицера.

ПОДГОТОВКА К СЛОЖНОЙ ОПЕРАЦИИ

Звонко Грбац (Путник) в форме домобранского офицера нашел Вальтера на квартире Стевы Вондрака.

— Мне, Брацо, поручили тебя навестить.

— У нас неприятности, — сказал Вальтер. — Усташи и гестапо схватили Брзи.

— Как? — удивился Путник, и на мгновение у него перехватило дыхание.

— Он шел на Скансию к нашему товарищу. Не понимаю, как его обнаружили, но постараюсь дознаться. Брзи мы должны спасти.

— Могу ли чем-нибудь помочь?

— Мы не должны, Звонко, биться головой об стенку. Изучу обстановку в усташской тюрьме и решу, как действовать.

— Мы должны спешить, — заметил Путник.

— Не надо меня предупреждать. Ты знаешь, что я и сам не люблю медлить. Уже кое-что предпринимаю. Скоро услышишь.

— Боюсь, как бы усташи не убили Брзи до суда.

— Суда не будет. Откровенно говоря, опасаюсь, что они могут сломить Брзи и выпытать кое-что важное о наших делах и планах. Но он юноша крепкий, должен выдержать. Иосип уверял меня, что нет оснований сомневаться в Брзи.

— Пытки выдержит, но, искалеченный, не будет иметь сил ни жить, ни умереть.

— О самом худшем мы не думаем, Звонко. Мы делаем все возможное, чтобы спасти Брзи. Теперь о другом... — Поглаживая подбородок, Вальтер опустил глаза. — Предстоит сложное и серьезное дело. На освобожденной территории от нас ждут помощи.

— Значит, мы кое-что сможем сделать, — заверил Путник и стал ждать разъяснений.

— Нас не будут информировать о предстоящей операции из предосторожности.

— Разве нам не доверяют? — удивился Путник.

— Операция должна быть успешной, а остальное не важно. Для ее выполнения нужна строжайшая тайна. Мы должны поймать важную усташскую шишку.

— Хорошо, не буду расспрашивать. — Путник понял, что должен подчиниться решению руководителей операции. — А мне что нужно делать?

— Твой мотоцикл исправен?

— Машина работает безупречно. Вчера только проверял и везде смазал.

— Сядешь на мотоцикл и будешь патрулировать на дороге Сараево — Высокое. Если заметишь усташей или немцев — тотчас сюда, известишь меня.

— Когда ехать?

— Утром. Будь осторожен. Твои домобранские документы в порядке?

— Не отличишь от настоящих.

— Договорились? — спросил Вальтер.

— Все ясно.

— Счастливого тебе пути!

Путник ушел, немного недовольный тем, что не знал, кому помогает в операции и какую усташскую шишку нужно поймать.

ЛОВУШКА ДЛЯ ШЕФА УСТАШСКОЙ СЛУЖБЫ НАРУЖНОГО НАБЛЮДЕНИЯ

В назначенное время перед домом, в котором жил Штимац, раздался звук автомобильной сирены. Шеф усташской службы наружного наблюдения с портфелем в руке спустился по лестнице, сел в автомобиль и спросил водителя:

— Когда выехали из Высокого?

— Сегодня утром, господин начальник, — ответил водитель Измет Зечевич.

— Как управляющий Шакич?

— Хорошо, господин начальник. Можно ехать?

— Вези осторожно. Дорогу размыло.

— Не волнуйтесь, у меня есть опыт, — успокоил водитель и нажал ногой на стартер.

Автомобиль прилично трясло, и мотор работал с перебоями.

— Я не успел заменить свечи, — оправдывался водитель. — Управляющий приказал срочно ехать.

— До Высокого доберемся, — предположил Штимац и поудобнее расположился на сиденье.

— По дороге не застрянем, — пообещал водитель.

К автомобилю подошел учитель гимназии Рудольф Вавра, постучал в стекло и спросил:

— Куда направляетесь?

Водитель посмотрел на Штимаца, как бы предлагая опустить стекло.

— Вы знакомы?

— Мы соседи, господин Штимац. Я учитель гимназии.

— Ах так... Куда вам?

— В Высокое, навестить родных.

— У нас есть место, пожалуйста, садитесь.

Вавра сел на заднее сиденье и замолчал. Водитель осторожно объехал рытвину на дороге. Штимаца тяготило молчание. Он обернулся к Вавре:

— Господин учитель, слушаются ли вас ученики?

— Они послушны, — ответил Вавра, уловив, что Штимацу скучно и он охотно прервал бы неприятное путешествие.