Неукротимая герцогиня - [67]

Почему заклад земель? Потому что часть продаваемых владений купил герцог Бретонский Иоанн, часть его казначей епископ Нантский Малеструа и часть казначей герцога Феррон. И все они, конечно, не были заинтересованы в том, чтобы барон откупил назад свои поместья.

Слухи о преступлениях Жиля де Ре давно ходили по округе, а тут еще у барона вышла ссора с братом казначея, лицом, замечу, духовным. Жиль похитил святого отца и заточил в подземелье. Возник крупный скандал: и без того такой разбой вещь некрасивая, а кроме этого, человек духовного звания – лицо вдвойне неприкосновенное. За дело взялись и герцог, и епископ Малеструа. Если с герцогом Жилю удалось помириться, то духовная власть надругание над священником не простила.

Жиля арестовали и предъявили ему обвинения по всем его злодействам, но главным пунктом было сношение с дьяволом. Под пыткой он признал все, и был сожжен.

Но мне кажется, что это слишком неприятная история для такого веселого застолья, особенно в присутствии наших прекрасных дам. Я предлагаю ненадолго оторваться от этого роскошного стола и немного потанцевать. Я привез дивных флорентийских музыкантов!

Предложение было принято с восторгом. Герцога тут же пленила баронесса, и расстроившейся Жанне пришлось танцевать с пригарцовывавшим от возбуждения маркизом.

«У-у, кобыла старая, моим зельем пользуется! От этих вдовых баронесс житья нет! Тоже, наверное, как госпожа Беатриса, не одного муженька своим нравом в могилу свела, карга мерзкая!» – яростно думала Жанна, закладывая затейливые фигуры и краем уха слушая глупости маркиза.

Довольная собой и качеством зелья, мадам де Круа во время танца поняла, что герцог наконец-то дозрел. И испытала острейшее желание остаться с ним наедине.

Танец окончился, и баронесса индюшкой порхнула.

– Дорогая, перед, пиром вы показывали мне прекрасные шпалеры и коллекцию оружия вашего отца. Герцог обязательно должен на них взглянуть!

– Ну конечно, госпожа де Круа. Ведь там прекрасные образцы клинков! Пойдемте, друзья! На оружие, привезенное из Азии и Африки, стоит посмотреть! – воодушевлено сказала Жанна, кровожадно при этом подумав: «Тебя бы этим клинком отходить, жаба разряженная!»

И любовный квадрат прошествовал в угловую гостиную смотреть шпалеры. Расчет баронессы был прост: после осмотра достопримечательностей они с герцогом чуть задержатся у какого-нибудь заслуживающего особого внимания меча и присоединятся к гостям попозже.

Маркиз думал точно так же в отношении Жанны.

Под предлогом слабого света (а маркиз галантно взялся сам нести двусвечник) баронесса клещом вцепилась в герцога, картинно ахая и запинаясь на ровном месте, но удивительно точно, несмотря на шлейф, проходя ступеньки и порожки.

Жанна шла с маркизом впереди и спиной чувствовала, как эта греховодница без стыда и совести провоцирует несчастного герцога на действия, которых на самом деле он не хочет совершать, просто снадобье может толкнуть его в объятия этой прожженной шлюхи. А еще баронесса! Бывают же такие бесстыжие…

Слава Богу, их шествие вскоре кончилось. Они пришли в угловой зальчик. Здесь, по примеру зала трофеев в замке Монпеза, Жанна устроила выставку небольшой, но прекрасно подобранной коллекции мечей, сабель, ятаганов и кинжалов.

– Вот это, – гордо рассказывала она, – испанский клинок. Настоящая толедская сталь. Отец победил на турнире одного благородного идальго из Кастилии и этот «кинжал милосердия» так ему приглянулся, что он оставил его себе, несмотря на большой выкуп, который давал за него кастилец. Отец тогда, кстати, сражался на Громобое, и резвее и послушнее коня в тот день на ристалище не было!

Тут баронесса сделала озабоченное лицо и виновато сказала:

– Дорогая моя, вы, наверное, клянете в душе мое несносное любопытство?! Я совсем запамятовала, что юность горит ненасытной страстью к танцам! А я вас оторвала от веселья и затащила в какой-то темный угол! Прошу вас, не обращайте на нас внимания, вы уже с лихвой выполнили долг гостеприимства, идите танцуйте! Мне так стыдно, что из-за меня вы пропустили столько танцев! Я покажу герцогу шпалеры, и мы присоединимся к вам, благо дорогу назад я уже запомнила.

Жанна соляным столбом застыла на месте, не зная, что ответить на такое откровенное выпроваживание, но решила умереть, а не допустить герцога к рассматриванию шпалер.

Взрывоопасную ситуацию разрядил сам герцог. Кинжал его очень заинтересовал и, рассматривая его, он прослушал слова баронессы.

– Так, значит, Громобой – боевой конь? Я еще на охоте обратил внимание, что для изящной девушки он крупноват. Как он себя чувствует? – спросил герцог, возвращая кинжал на место.

Как за соломинку схватилась Жанна за эти слова и, подхватив герцога под локоть, со слезами в голосе пролепетала:

– Ах, герцог! Мой мальчишка-конюх утверждает, что с ним все в порядке, но мне кажется, что он болен! Он иногда места себе не находит, мечется в стойле! Посмотрите на него, пожалуйста, может, вы поймете, в чем дело? Извините, дорогая баронесса, через несколько минут я верну вам вашего кавалера! Пойдемте, герцог, пойдемте!

Неожиданно оставшиеся в одиночестве баронесса и маркиз посмотрели на друг друга и поняли, что найдут общий язык.