Бежит на юг, поворачивает на север,
Кружит, кружит на бегу с воем ветер,
И на круги свои возвращается ветер…
Экклезиаст, гл. 1, строф. 6.
Рим.
Вечный Рим.
Рим, куда ведут все дороги.
В том месте, где проулок дель Гротте выходит на площадь Цветущее поле, в скромной, но приличной гостинице остановились две молодые женщины. Красивая и знатная, судя по манерам, дама в синем платье и ее закутанная в белое арабское покрывало камеристка, Они были без свиты и дорожных сундуков. Ну и что? Веселый город Рим видел на своих улицах и не таких гостей…
Путешественницы разместились в отведенной комнате на последнем этаже и теперь каждое утро сидели у высоких полукруглых окон. Дама в синем вышивала, девица в платье цвета дубовой коры просто глазела по сторонам…
Жаккетта смотрела из окна скромной гостиницы на купола, колокольни и крыши. Город, конечно, поражал воображение, но, с другой стороны, казался чересчур настоящим. Реальная грязь на улицах, много разрушенных зданий. Разве таким должен быть город, называемый Вечным?
На самом-то деле Жаккетте просто не верилось, что она сейчас находится в том же самом месте, где живет наместник Бога на земле. В самом обычном, хоть и необычном городе. Неужели он тоже может смотреть сейчас из окна и видеть то же самое, что видит и она, Жаккетта? Странно и чудно…
Это был тот редкий случай, когда Жаккетта бездельничала, а Жанна работала в поте лица. Она спешно заканчивала вышивать лик Девы Марии, намереваясь поднести его папе римскому на аудиенции, которой еще надо было добиться.
В Риме они были уже третий день…
Путешествие от Родоса до Италии оказалось прямым и спокойным. Словно какая-то сила, одобряя принятое Жанной на крепостной стене Родоса решение, протянула невидимую путеводную нить до Рима, по которой они без приключений добрались до Вечного Города.
Жанна размышляла. Такое, казалось бы, нехитрое дело, начатое в Триполи, в доме черного евнуха, чтобы не так скучно тянулись дни осады, – вышить разноцветной шерстью кусочек полотна – постепенно вылилось в сложное, грандиозное дело, потребовавшее колоссальных затрат умственной энергии.
А все почему? Потому что только глупцы дарят папе римскому что-то просто так. Люди разумные подносят дар, который ненавязчиво, но постоянно напоминал бы о дарителе. Иначе зачем тратиться на подарок? У наместника Бога на земле и так все есть…
Примерно такие мысли возникали в голове Жанны, когда она заканчивала покрывало Святой Девы. Ради такого великого замысла пришлось потратиться на большие прямоугольные пяльцы. Умелец одной из лавочек поблизости туго и равномерно натянул на них ткань. Маленькие пяльцы из дома нубийца Жанна тут же отдала Жаккетте, всей душой веря, что после этого титанического труда больше в своей жизни ни одного стежка не сделает.
В новых пяльцах вид у дамского рукоделия стал весьма внушительным. Жанна даже удивилась, насколько хорошо все получилось. Монахини, наставницы монастыря святой Урсулы, воспитывавшие капризную наследницу графства де Монпеза, умели учить даже вопреки желаниям учениц.
Фигура Девы была готова. Оставалось решить, как увековечить себя. Жаль, что ни времени, ив свободного места на полотне не оставалось для трогательной картинки «Видение Пречистой Заступницы графине де Монпеза, несчастной узнице свирепого султана». Просто сердце кровью обливается, когда подумаешь, как бы мило все смотрелось! Увы, придется обозначить свое присутствие лишь гербом и девизом, труд тоже не маленький.
Жанна вздохнула и принялась вдевать новую нить. Сначала, в первый день, она попыталась было приставить к вышиванию и Жаккетту, но та в кои-то веки сумела сообразить, что бывают вещи, которых лучше не знать и не уметь. Разоблачить мерзавку Жанне не удалось, пришлось делать все самой.
Герб славного рода де Монпеза… Как там его описывали? «В поле небесного цвета серебряный единорог…» Как же все хорошо друг к другу подходит: небесно-голубой цвет – символ целомудрия, честности, верности и безупречности; серебро означает чистоту, надежду, невинность и правдивость, а также благородство и откровенность; единорог же вообще самый выразительный символ силы, чистоты и целомудрия. Не герб – картинка! И что самое приятное, все эти качества просто букетом собрались в ней, Жанне, даже странно, что так все сошлось!
Жанна растроганно вздохнула и принялась намечать контур герба. «Удобно, что женщинам не надо изображать тарч[1], можно ограничиться просто ромбом, да и шлем вышивать не придется. Хотя, с другой стороны, обидно – половина красоты герба теряется. Несправедливо это. Надо еще подумать, каким образом герб покойного мужа присоединить. Можно просто присоединить его к отцовскому гербу с правой стороны.
Можно поместить его в рассеченный щит на правую половину, а можно вышить герб герцога де Барруа поверх отцовского герба в центре, в маленьком ромбе. Но не хочется единорога портить. Вышью отдельным гербом справа».
Решив так, Жанна рядом с ромбом решительно наметила треугольник. Но бывают моменты, когда решительность ни к чему. Игла уколола палец. Жанна ойкнула и бросила шитье. Торжественного настроения как не бывало. Опять закипела злость на камеристку – ну где это видано, чтобы девица из деревни не умела вышивать?
