Неугомонный Носир - [23]

Одни говорили, что приезжие, видимо, правы. Ведь известно, что Полвон появился в кишлаке только год назад.

Другие возражали: хорошая собака не покинет своего хозяина. И все знают, что хозяин Полвона — Касым-ака.

Народ уже начал расходиться, когда появился запыхавшийся Кобил-лайлак.

«Ох, прогадал я, — сетовал он, — опоздал немного, а то бы я им сказал! Как это — Полвон не наш пёс? — шумел Кобил-лайлак. — Я сам принёс Касыму щенка. Спросите у Гайрата, он всё знает».

— Значит, завтра об этом спросят у меня? — Я вопросительно взглянул на Носира.

— А то у кого ж ещё спрашивать? — удивился Носир.

Эта новость прямо-таки сразила меня. Я стоял как оглушённый, не видя и не слыша ничего вокруг. «Что делать? Как поступить? Что я скажу приезжим?»

Носир ушёл, а я всё ещё стоял на дороге, бессмысленно уставившись взглядом в одну точку.

Вконец расстроенный, я поплёлся к дому. Возле калитки меня остановил Кобил-лайлак.

— Слыхал новость? — спросил он меня.

— Только что узнал об этом от Носира. Что теперь будет, Кобил-амак? А?

— Не бойся, всё обойдётся, — уверенно сказал Кобил-лайлак. — Завтра наш председатель вызовет к себе твою мать и тебя. В тебе я уверен. С твоей матерью я только что говорил. Она знает, как надо отвечать. Будь спокоен — Полвона мы из наших рук не выпустим. Смело говори, что, мол, Полвон — ваш доморощенный пёс. Кобил-амак, мол, принёс нам его ещё щенком, а мы, мол, с отцом воспитали и вырастили Полвона. И всё. Об остальном скажу я сам.

— Хорошо… подумаю, — ответил я.

— Да смотри не опозорься, а то председатель рассердится.

ПИСЬМО ОТЦА

Моя мама — человек решительный и находчивый. Но и её смутили настойчивая просьба и уговоры Кобил-лайлака.

Не успел я войти во двор, как она позвала меня:

— Гайратджан, только что у нас был Кобил-лайлак. Рассказывал, что из какого-то дальнего колхоза явились люди и утверждают, что Полвон — их пёс.

— Знаю. Я встретил Кобил-лайлака. Посоветуй, что делать-то будем?

Мама задумалась.

— Сынок, — спустя минуту сказала она, — твоя покойная бабушка говаривала: «Повинную голову меч не сечёт». Поэтому лучше сказать всю правду. Но отец? Как мы ему сообщим об этом?

И мама снова задумалась. Я ждал, что мама скажет сейчас своё последнее слово и успокоит меня. А мама так и не могла решить, что лучше — раскрыть ли секрет Полвона или обо всём умолчать?

— Надо же такому случиться, когда нашего отца нет дома! — досадовала мама. — И Кобил-лайлак вмешивается не в своё дело. Для чего говорить людям неправду?

Ворча, мама вошла в дом и вскоре вынесла конверт.

— Совсем забыла. Отец письмо прислал!

Письмо было написано большими корявыми буквами. Конечно, отец привык держать увесистую пастушью палку, а не тоненькую авторучку. После бесчисленных приветов всем нашим односельчанам (от семи до семидесяти!) он писал:

«Письмо твоё, Гайрат, получил. Рад, что все вы живы-здоровы. А что касается моего здоровья, то должен сказать, что оно с каждым днём улучшается. Собир-амак тоже совсем поправился. Санаторий наш расположен в очень красивом месте. Каждый день нам показывают кино. Товарищи наши — люди хорошие. Два киргиза, один узбек, трое русских и мы с Собир-амаком. Нашего лечащего врача зовут Евдокия Ивановна. Она пожилая женщина, и такая добрая, такая внимательная, словно мать родная… Сынок, ты пишешь, что каждый день ходишь с Носиром на ферму помогать чабанам. Молодцы вы, доброе дело делаете! Мы с Собир-амаком вами очень довольны. У меня к тебе большая просьба, и ты исполни её. Это касается Полвона. Прошу тебя, побереги пса до моего возвращения…»

Я поднял голову и взглянул на маму:

— Слышишь, о чём он просит?

Бедная мама! Она ничего не могла мне ответить.

— Знаешь, сынок, — сказала она наконец, — нам нужно посоветоваться с каким-нибудь умным и надёжным человеком и поступить так, чтобы «ни вертел не сгорел, ни шашлык».

Было уже совсем темно. Я сидел на суфе, прислонившись к стволу карагача, и раздумывал над мамиными словами.

Она сказала: «Чтобы ни вертел не сгорел, ни шашлык». А это значит, что я не должен говорить неправду и в то же время нельзя огорчать отца. Как сохранить Полвона? С кем посоветоваться, кому доверить тайну, которая нет-нет да тревожила меня уже в течение целого года?

Наверное, лучше всего было поговорить с Пулод-амаком. Он человек прямой и любит честных людей. Если Пулод-амак узнает, что Кобил-лайлак подбивал меня говорить неправду, то Кобил-лайлаку не поздоровится. Вот какой у нас председатель!

Пойти к Пулод-амаку? Да ведь у него в доме эти гости! Разве при них поговоришь? Нет, нет, это невозможно.

СОВЕТ

Утром чуть свет я помчался к Носиру. Тот ещё, конечно, валялся в постели. Но я быстро растолкал соню.

— Ты чего так рано? — спросил Носир, протирая глаза.

И я поведал ему историю Полвона — с самого начала, не скрывая ничего…

Вы спросите, почему я ему доверил свою сокровенную тайну? Вы знаете Носира и вправе спросить об этом. Но теперь он уже не тот Носиршатрама, каким был раньше. Мой друг стал совсем другим. Так кому же ещё я мог рассказать о своей тайне, как не ему?

Носир слушал меня внимательно, даже лоб наморщил.

— Я думаю, — сказал он, когда я закончил свой рассказ, — лучшим советчиком может быть наш учитель Муким-зода. Он нам поможет.