Неугасимый огонь - [131]

Анхнофрет чувствовала в этом городе запах власти, силы, торжественности, богатства. Запах разума и запах оружия, смирно покоящегося в ножнах, но всегда готового в одно мгновенье удобно лечь в ладонь воина. И ещё что-то неуловимое. То, что ранее Анхнофрет ощущала лишь в великом Уасите. Мало кому заметное в немыслимом сочетании размеренности, церемониального блеска и вечной, кажущейся бессмысленной, суеты столицы Та-Кем. Ощущение, дыхание Центра Мира. Она не чувствовала такого ни в Вашшукани, ни в продуваемой всеми ветрами Хаттусе, не говоря уж о городах фенех.

У Александра и его зодчих вышло повторить чудо. Новое Ядро Миропорядка было совсем юным, едва заметным, но опытная, посвящённая в таинства Хранительница всей кожей ощущала то же самое, что в родной столице. Это Город. Город, который готов бросить вызов любому. Навязать свою волю. Даровать своё знание. Пред которым купцы, посланники и просто высокородные чуждых стран преклонятся сами. Не из-за угрозы, а от восторга. Преклонятся пред мощью, величием и благородством, излучаемым каждым камнем.

Уже сейчас в Александрии и окрестностях народу было втрое больше, чем насчитывалось во всём войске Александра, пришедшем с нижнего течения Реки вечности.

Эллины и македоняне уже в меньшинстве здесь. Хурриты, хетты, финикийцы и критяне съезжались посмотреть на чудо и оставались. К немалому удивлению Анхнофрет, они не обособлялись в своих порядках и обычаях, не отгораживались от новых хозяев этой страны. Наоборот, они постепенно, незаметно для самих себя перенимали жизненный уклад эллинов. Так же, как это происходило Там.

Царь и его приближенные посмеивались над удивлённой посланницей. Они словно занимались обыденным, привычным для эллинов делом — основывали колонию на варварском берегу. Большую колонию.

Александр тщательно исполнил почти все ритуалы, предшествующие основанию колонии. Разве что к дельфийскому оракулу за советом не обращался за неимением оного. Волю богов испросил жрец Аристандр и она, конечно же, была благоприятной. А позже будут и оракулы и святыни, одна из которых уже была найдена совсем недалеко от города.

В двух десятках стадий от Александрии разведчики обнаружили хурритское святилище, посвящённое Решепу Амукалу, богу-лучнику. Оно разместилось в распадке между холмов, пронизанных острыми скалами. Здесь обнаружился источник с вкусной, чуть солоноватой водой и большой, грубовато сделанный медный истукан, в котором угадывался человек, вооружённый луком.

Источник, как сказали местные, был целебным. Критяне тоже считали это место священным и поклонялись здесь богу-целителю Пайавону. Пришельцы остро нуждались в святынях, не «назначенных», а настоящих, но получить такой подарок даже не надеялись. Царь нарёк святилище Новыми Амиклами[125] и принёс здесь щедрые жертвы Аполлону.

Александр объявил, что в его новом царстве будут приняты все народы и никому не будет отказано в поклонении своим богам. А дабы подтвердить слова делом, поручил Дейнократу совместно с египетскими зодчими возвести храм Маат.

Храм Прекраснейшей, пилон и святилище которого тяжеловесно возвышались над домами, а на закате изящная колоннада резала на куски диск Атума, как перезрелый плод, отдавая каждому в руки кусочек священного света, овеянный золотой пылью, ещё не был закончен. Но уже сейчас эта частичка Священной Земли, которую мудрый Дейнократ сумел органично вплести в изысканную вязь юного города, дышал тёплым ветром долины и прохладой Великого Хапи. Но не подавлял, не был чужд Александрии.

В нём, расположенном в отдалении от эллинских храмов, было что-то неописуемое. Словно колонны его проросли землю насквозь, соединяясь со столпами великого Ипет-Сут. Ядро Миропорядка Маат не может быть ни разделено, ни умножено, но оно может быть разным. Гранит, песчаник и лёгкий, полупрозрачный, сочащийся солнцем мрамор. Александру удалось.

— Ты чем-то обеспокоена, Анфея? — от внимательного Александра не укрылось то, что напряжённость посланницы, не привыкшей к верховой езде, и, к тому же, чувствовавшей себя беззащитной, внезапно сменилась глубокими раздумьями.

— Нет, царь, — Анхнофрет улыбнулась, — любуюсь твоей столицей. Город ещё строится, но уже дышит величием.

Царю польстил ответ, тем более, что он почувствовал в нём искренность. Что для любого посланника, более того, Хранителя Трона, вещь не только редкая и несвойственная, но и, вообще-то, вредная его работе. Но на этот раз «Ядовитый Цветок» не сумела скрыть своих чувств.

— Храм Нефер-Неферу, не знаю даже как сказать точнее… — она наморщила лоб, подбирая слова, — словно уже тысячу лет стоит в этом городе. И сам город… Ещё не закончен, но, кажется, что стоял здесь всегда. Не такой, как сейчас. Могучий, крепкостенный… Не знаю, как сказать.

В воротах Александра и его спутницу дожидался мрачный Клит. Он приветствовал царя сдержанным кивком головы, отослал телохранителей и занял их место. На Анхнофрет он даже не взглянул. Это её не удивило, он всегда держался с ней холодно, никогда не заговаривал первым, а на вопросы отвечал лишь «да» или «нет». Странным было другое. Анхнофрет заметила, что за последние месяцы цепкий внимательный взгляд старшего телохранителя постепенно менялся. Все чаще он взирал на царя исподлобья, будто был чем-то недоволен. Она лишь могла догадываться о причине.