Неудавшееся двойное самоубийство у водопадов Акамэ - [19]

Её голос дрожал от ярости.

— Просиживаешь тут день за днём, требуху на куски нарезаешь… Неужели ты этим доволен? Ты же запросто можешь себе работу получше сыскать.

— Позвольте не согласиться, теть, но мне ваша песня и правда понравилась. Вот мне и захотелось во что бы то ни стало вам об этом сказать.

— Так сказал ведь уже, в прошлый раз, — проговорила она. Затем угрюмо добавила:

— Я, знаешь, раньше блядью была. И ты меня не дразни — я, знаешь, такие разговоры получше тебя вести могу.

— А я не дразню, — сказал я.

— Чего ты тогда одно и то же десять раз повторяешь? Один раз сказал, и всё. Точка.

— Понятно…

— Точка — вещь хорошая и меня очень даже устраивает, уж не знаю, как тебя… Ладно, чёрт с ним. Я к тебе сегодня по делу пришла. Сейчас полпервого, так? То бишь тебе скоро на обед пора, но перед обедом будь любезен сделать мне одно одолжение. Где-то без десяти час выйдешь и… Погоди, ты телефонную будку перед станцией знаешь? Вот и отлично. В ней несколько телефонных книг лежат. Видал, небось?

— Да, видел.

— В нижней пять бумажек по десять тысяч иен припрятаны. Ровно в час войдёшь в будку и вытащишь, и чтоб никто не заметил, понял?

— Как это, чтоб никто не заметил, будка же прямо перед турникетами стоит…

— Ну так ещё бы! Потому я тебя и прошу.

— …

— Что, отказываешься?

— Нет, я пойду.

Я подался было на улицу. Но тётушка Сэйко схватила меня за рукав:

— Куда полетел, дурень? Тут обожди. А когда без десяти час будет, тогда и побежишь, но чтоб глаз востро держал, понял?

Деньги, за которыми меня посылали, вне всякого сомнения были выручены за контрабандные наркотики. Я понял это, сопоставив происходящее с историями, которые мне приходилось слышать в Кобэ. Ожидая назначенного часа, я сидел, молча разглядывая швы выцветших циновок. Молчала и тётушка Сэйко. В этом не было ничего необычного, но по суровому выражению её лица и крепко сжатым губам я понял, что дело было нешуточное. Пришло время идти. Я спустился по лестнице, вышел на улицу и чуть не вскрикнул от неожиданности. В переулке возле дома стоял Сай и ещё один незнакомый мне мужчина лет сорока.

— А, здрассьте, — невольно выпалил я.

И сразу возненавидел себя за это. Сай кивнул мне, словно говоря: «Здорово», но второй так и остался стоять, глядя куда-то вбок. Правую руку он держал в кармане штанов, как-то неестественно оттопырив локоть.

Я вышел на главную улицу города. Было безлюдно, как всегда. Но в воздухе витало какое-то непривычное напряжение. Я пошёл в сторону станции. Полуденное майское солнце неистово жгло глаза. Кого они боялись, Сай и тот, другой? Полиции? Или соперничающей шайки? Как бы там ни было, я дал себе слово, что никаких хитростей они от меня не дождутся — прикладывать к уху трубку или набирать номер я не стану. И будь что будет.

Я прибыл на станцию, но там меня ждала ситуация совершенно непредвиденная. В телефонной будке стоял мужчина в бейсбольной кепке, по виду — ремесленник. Разумеется, этого вполне можно было ожидать. Почему я никогда не могу продумать всего? Чёрт… Я заколебался, не зная, следует ли мне встать прямо перед будкой или же дождаться где-то в стороне, пока он не договорит. Поджидая его у всех на виду, я наверняка дам наблюдавшим за мной глазам несколько больше времени рассмотреть меня. А вертеть головой, пытаясь отыскать наблюдателей, было бы и просто верхом глупости.

Я встал перед будкой. Разговаривавший мельком взглянул на меня и сразу же повернулся спиной. На полке возле его коленей стопкой лежали три телефонные книги. Я взглянул на часы у станции: без двух минут час. Если верить словам тётушки Сэйко, деньги уже лежали там, между страницами. Один час две минуты. Я буквально не находил себе места. Хотя прошло всего четыре минуты, мне казалось, будто разговор длится вечность. Каждой порой тела я чувствовал впившиеся в меня глаза.

Я сказал себе, что буду смотреть только на спину мужчины. Каждый вдох и каждый выдох был пыткой. Полуденное майское солнце пекло теперь ещё яростней. Что ждёт меня в следующую минуту? Знать это мне не дано — как не дано никому из людей. Со стороны в этой сцене не было ничего необычного: перед телефонной будкой стоит молодой человек, ожидая своей очереди… Но кто бы поверил, что пелена света, окутавшая мои глаза, так ослепительна? Час и девять минут. «А!» — вздрогнул я: мужчина вдруг вышел из будки. Его лицо я увидел с поразительной чёткостью.

Я вошёл в будку. Поскорее вытащил нижнюю телефонную книгу. И вдруг две, лежащие на ней, упали мне под ноги. Я задрожал. И одновременно почувствовал, что кто-то подошёл и встал перед будкой. Мужчина, молодой. Холодная дрожь сотрясла всё тело, от кончиков пальцев на ногах и до макушки. Лицо у парня было сплюснутое с двух сторон, словно его сдавили в тисках. Я листал телефонную книгу, но пальцы скользили, не зацепляя страниц. И вдруг я увидел десятитысячные купюры. Сомкнул на них пальцы, смял в комок, резко повернулся и ладонью нажал на дверь будки. Снова в мельчайших деталях увидел лицо парня. Но нажал я не туда, и дверь не поддалась. Бешено забилось сердце.

Когда я оказался, наконец, на улице, воздух стал ещё ярче, он кружился и плавился перед глазами. В горле отчаянно пересохло. Я ускорил шаг, чувствуя иглами впившиеся мне в спину глаза. И вдруг понял, что всё ещё держу в руке скомканные десятитысячные купюры. Я поспешно запихал их в карман. И вдруг забеспокоился: а вдруг я взял не все? Я снова сунул руку в карман и, шагая ещё быстрее, попытался пересчитать их, не вынимая из кармана. И внезапно вспомнил человека, которого я встретил в переулке у дома, вспомнил ту неестественно оттопыренную руку. Эта картина, позорно похожая, жгла как огонь. Я чуть было не оступился. Что за чёрт меня укусил — не знаю, но, не в силах совладать с собой, я оглянулся. Увидел улицу перед станцией, такую знакомую. Но что-то было не то. За мною шёл человек. Ощущения, что он следит за мной, не было, но заставить себя пойти медленнее я всё равно не смог. Шагая с такой бешеной скоростью, понять, сколько в кармане купюр, я не мог. Потеряв терпение, я вытащил из кармана деньги. Сосчитал их. Пять. Бред какой. Что за глупые шутки я шучу с самим собой? Я сунул деньги обратно в карман.