Неучтённый фактор - [96]

Мы сидели у окна, как две сестрицы, в первый раз за время нашего знакомства, не считая памятную ночь в эльфийском замке, оказавшись абсолютно наедине.

Романтических мыслей не наблюдалось, по крайней мере у меня. Одни голодные. Малина на поляне закончилась сегодня утром.

С горя я предложила сыграть в „морской бой“, благо перо, чернильница и пергамент обретались на столе.

Скептически рассмотрев импровизированную „клетку“ и выслушав инструкции, Мор с ходу „сделал“ меня два раза всухую. Я начала подозревать его в наличии способностей к чтению мыслей, но он с ухмылочкой указал на висящее как раз за моей спиной небольшое зеркало.

В общем, когда очень не вовремя для себя Мар таки вернулся, то едва не был затоптан родным братцем, а потом и мною, преследовавшей оного с веником наперевес.

С земли цветисто выругался знакомый голосок.

— Что такое?! Прибегают, хватают грязными ручищами, а потом ещё и на землю бросают. Ни тебе привета, не покормят, только мех вон, весь помяли. Безобразие!!!

Я притормозила, разглядев наконец разлохмаченного барсука, которого уронил Мар, спасая свою жизнь. Зверёк хмуро уставился на нашу троицу.

— Толстуля! Не отказал! — я радостно присела рядом. — Я тебя лично причешу, хочешь?

— Угу. Вон, уже одного причесала, — съязвил барсук, обличительно ткнув носом в раскрасневшегося оборотня. — До сих пор веником отгребает. Я сам.

— Тебе зачем барсук понадобился? — подозрительно поинтересовалась моя „жертва“. Барсук навострил ушки.

— Шпионом будет, — я пригладила встопорщенную шёрстку. — Если не испугается, конечно.

— Да я..! — зверёк снова взъерошился. — Да чтоб ты знала…

— Ведьму покараулишь? — сладенько спросила я.

— Алёна!!! — дуэтом взвыли братья.

— Поправьте меня, если я где-то ошибаюсь. Если вы тут кордон защитный в три ряда по кустам в засаду порассадите, бабуля в жизни сюда не сунется. А вот если встать лагерем неподалёку, то по появлении ведьмы Толстяк вас быстро и оперативно предупредит.

— А пока мы добежим, она вас обоих тут на клубок перемотает, — хмуро возразил Маркин. Воррок-старший, недовольный тем, что эту ценную мысль не он успел озвучить, солидарно нахмурился.

— Значит, быстрее бежать будете, — ласково припечатала я. — Ну что, Толстуля, справишься?

— Предупредить, говоришь? — барсук почесал лапой нос. — А что мне за это будет?

— Вон, Мар тебе лукошко яиц куриных принесёт, — распорядилась я, попутно пытаясь припомнить, а видела ли я здесь кур вообще.

— Большое лукошко, — запрыгал зверёк на месте. — А сейчас молока.

— Пойду, поищу, — что-то меня очень терзали смутные сомнения по поводу наличия в избушке хоть какой-то еды. По-крайней мере я ничего за двое суток не нашла.

— В подпол загляни, — посоветовал Мор.

— Прошу прощения, куда? — я во все глаза уставилась на солидные куриные ножки, подпирающие избушку снизу. Фундамента, как и раньше, не наблюдалось.

— Ну, Алёна! — вновь на два голоса, но уже укоризненно протянули родственники.

Поняла. Дура, два дня зря мёрзла и голодала. Я поплелась искать подпол. И нашла, что характерно.

Так мы следующие несколько дней и провели. Оставшись в неожиданном отпуске, Моррин повёл себя как всякий уважающий себя мужик с подругой на курорте, навёрстывая упущенное за последние четыре месяца и одеться мне довелось от силы раз десять, когда кто-либо появлялся с визитом, ну, и на время тренировок, дабы форму не терять. Не будь я в курсе недостатков лексикона оборотней, то начала бы ожидать если не предложения лапы и хвоста, то, по крайней мере, признания в любви. Хоть и отдавала себе отчёт, что обоюдная страсть — ещё не повод для далеко идущих выводов и планов.

Периодически из кустов выбирались лазутчики с однообразным докладом, что искомый объект на горизонте не появлялся, Толстяк доблестно ходил дозором по контуру. А я почти абстрагировалась от внешнего мира, целиком утонув в чувственном тумане и напрочь отказалась думать о том, что когда-то придётся направить стопы в сторону дома. Когда, возвращался Маркин, я тренировалась, утоптав с ним на пару лужайку перед избушкой, и периодически развлекалась, выуживая из колодца всякую забавную живность. Братья уже пари держать начали: побежит оно от меня или я от него.

Раз заглянул Люсиус и с таинственным видом поманил меня за угол избушки.

— Только ты не смейся, — предупредил орк, протягивая свиток пергамента.

Смеяться мне и в голову бы не пришло: обычным куском угля он запечатлел на пергаменте меня в процессе расправы с подземниками, но такой красивой! Низкая стойка, сверкающие глаза, развивающиеся веером волосы. Картинка к книжке, сделанная в последнем „Кореле“, да и только. Пока я любовалась на самою себя, как обычно в таких случаях, подкрался, вернее неслышно подошёл Мор — это я поняла, когда наследник вжал голову в плечи и попросил не рвать произведение искусства, заглянул мне через плечо и неожиданно похвалил рисунок.

— Да у тебя талант! Очень реалистично.

Позже, когда все ушли, я взяла в руки зеркало, картинку, под честное слово мне доверенную, и сравнила реальность с вымыслом.

Пока не сравнила — не заметила произошедших со мной изменений: за время нашего крестового похода с моего лица начисто сошла мягкость девичества и его прежнее, беззащитное — как я сейчас могла его идентифицировать — выражение. Вдобавок я сильно похудела, одновременно подкачавшись, даже лёгкая сутулость, приличествующая каждому уважающему себя библиотекарю прошла под напором корсета укрепившихся мускулов. Скулы заострились, в результате чего внезапно выделились глаза и губы. По моему критическому мнению из просто хорошенькой, я превратилась в почти красавицу со спортивной фигурой и даже легко выраженными кубиками на животе. Что было моей розовой мечтой со времён далёкого детства, когда мне в первый раз попался в руки журнал „Мир бодибилдинга“. Да здравствуют стресс и фитнес. Даже Моррин подтвердил. Да здравствую я! Вообще одеваться не буду, тем более, что „патентованное гномье средство от излишнего оволосения“, которое мне в своё время дала Мара подействовало круче всяких эпиляций, и на обработанных местах волосы вообще забастовали появляться. Ура, ура и ещё раз ура.