Нетореными тропами. Часть 1 - [35]

— Кто здесь? — донёсся от костра знакомый скрипучий голос. — Дух или человек, не таи злые помыслы в ночи!

— Мы из замка. Нужда пригнала. Дурного ничего не желаем! — отозвалась нянюшка и поманила нас за собой.

Вейас пошёл первым. По-моему, присутствие вёльвы ему было так же безразлично, как и дорога через дремучий ночной лес. А вот меня уже ощутимо потряхивало. Спину будто прожигал тёмный, исполненный ненависти ко всему живому взгляд. Неясыть? Жуткая птица!

Озираясь по сторонам, мы вышли к костру. Рядом на скорую руку был поставлен навес, накрытый еловыми лапками и мхом. Белоглазая карга стояла у костра чуть поодаль и помешивала берёзовой палкой варево, бурлящее в огромном чёрном котле.

— Зачем явились, горемычники? — спросила она, не отрываясь от своего занятия. Отблески пламени плясали по её лицу, облекая его в причудливо изломанную маску.

— Хотели судьбу переменить, о дальноглядящая! — нянюшка встала на колени и коснулась лбом земли.

Мы с братом удивлённо переглянулись. Нянюшка поднялась и надавила на плечи так, что нам тоже пришлось поклониться. В пояс, конечно, не в землю — это было бы слишком. Сумеречники даже перед королями не кланяются.

— Простите их. Молодые ещё совсем, глупые, — смиренно попросила нянюшка.

— Их отец тоже молод и глуп? — вёльва усмехнулась тонким, изъеденным морщинами ртом. — Не оправдывайся. Я хоть и слепая, но прекрасно вижу, куда мир катится. Повсюду гордыня, святотатство и лицемерие. Даже орден, хранитель древнего знания и божественного дара, утратил веру. А без веры мы ничто. Пожираем сами себя, как великий змей Йормунганд. Вот уже и с людьми войну затеяли, хотя боги наказывали не проливать человеческой крови и сражаться лишь с демонами. Седна гневается, Хозяин Вод пропал, и некому усмирить её крутой нрав. Чую, беда грядёт. Да такая, какой этот мир ещё не видывал.

— Что, хуже нашествий демонов? — вырвалось у меня.

Вёльва сверкнула белесыми глазами. Я прикусила язык.

— Демоны, которых мы знаем, только слабый отголосок. Да и насколько мы, люди, отличаемся от них? Они лишь другой народ, который хочет жить.

Вот это настоящее святотатство — за такие речи орден на костёр отправляет. Нет, не может такого быть. Это мы, те, кто с даром, как демоны, а остальные… просто люди.

Сколько же я всего не знаю и не понимаю, а хотелось бы!

— Давайте подарки, — шепнула нянюшка, когда молчание стало в тягость.

Вейас выхватил из ножен меч и замахнулся. Мне показалось, что он хочет отрубить старухе голову, но он опустил клинок и протянул его вёльве. Я достала из-за пазухи свою вышивку и сделала то же самое.

— Никудышное оружие от никудышного воина, — расхохоталась каркающим смехом старуха. Вейас фыркнул и отвернулся. — И безыскусное рукоделие от бездарной бледной мыши?

Я затаила дыхание от бешенства. Ведь она даже узора не видела! А он получился. Настоящий. Живой. С душой. Особенно глаза… Как те, что я во сне видела. Больше ни у кого таких нет! Пришлось до крови впиться ногтями в ладони, чтобы проглотить обиду молча.

— Не поможете?! — нянюшка упала на колени и поползла к вёльве, заламывая руки.

Хотелось поднять её на ноги и увести от демоновой карги. Мерзкая злобная тварь!

— Умоляю, я всё отдам, только смилуйтесь! — нянюшка достала из-за пазухи бронзовый обручальный браслет и вручила вёльве. — Это всё, что осталось от моего суженого. Мы так и не успели пожениться: он погиб во время нашествия.

Вёльва с интересом вертела в руках украшение. Не слишком искусное. Бронзовый браслет на свадьбу — всё, чем довольствовались простолюдины. Мы же носили серебряные, хотя могли купить и золото, но традиции не позволяли. Мы должны помнить, что даже если мы не подчиняемся королям и можем быть намного богаче их, а всё же они стоят выше нас.

— Желаешь разорвать связь с любимым ради чужих детей? — в голосе вёльвы не осталось былой надменности и презрения, звучал лишь живой интерес: — Зачем?

— Что мне давно утраченная любовь? — нянюшка всхлипнула и, вскинув голову, посмотрела так, как не всякая госпожа умела: — Да и найду ли я её на том берегу Сумеречной реки? А эти дети мне как родные. Я видела, как они появились на свет. Слышала их первый крик и первое слово. Помогала сделать первые шаги. Не спала ночами, когда у них болели животики и резались зубки. Лечила и выхаживала, когда хворали. Успокаивала сказками, когда их мучили кошмары. Не хочу, чтобы они умерли, так и не пожив толком, пусть даже за это придётся отдать мою единственную любовь.

Да как же?.. Я знала об этом, и всё равно слышать такие слова было не по себе. Как ножом по сердцу. Она как мама, которую я никогда не знала. Моя душа! Я пихнула брата в бок. Мы помогли нянюшке встать и крепко обняли. Пускай ничего не выйдет, но я всегда буду помнить её слова.

Поднялся ветер, всколыхнул пламя до небес, заставив тёмное варево пениться и выкипать из котла.

— Надо же! — удивилась вёльва. Поколдовала над костром, и пламя опало. — Что ж, будь по-твоему, раз на то воля богов.

Карга кинула браслет в котёл и принялась помешивать, напевая слова на диковинном наречии. Говорят, у вёльв есть тайный язык для общения с богами. И действительно: разобрать ни слова не удавалось, кроме завораживающе-жутких подражаний зверям и стихиям.