Неточная копия - [4]

- Он псих, - объяснила Юлия. - У него крыша съехала на этих "Легионерах".

- Серьезно говоря, книга действительно... сильная.

- Стасу почему-то захотелось заступиться за психа в сером свитере. У него самого, может, крыша съезжала на "Легионерах". И они с Андрюхой до хрипоты спорили, погиб Эрвин или долетел - обоим хотелось, чтоб долетел, но придумать хорошее физическое обоснование не получалось... Старую Мэй об этом спрашивали чуть ли не в каждом интервью, но она так и не раскололась: предлагала подумать самим. Вспомнив все это, Стас с трудом преодолел искушение задать идиотский вопрос пассажирке.

Ведь псих-то прав: это же молодая Мэй Стоун, генетическая копия - у нее мозги по необходимости должны работать так же, ей достаточно вникнуть в ситуацию, описанную в романе, и она догадается...

Да нет, чушь собачья. Она другой человек. Она выросла в другой культуре, не читала Уитмена и Китса, и неизвестно, читала ли Пушкина. Она не любит фантастику.

Она, в конце концов, лет на пять моложе, чем была Мэй, когда писала "Легионеров"... Молчи, дурак, не пугай девочку.

- Лучше бы она была послабее, эта книга, - помолчав, ответила Юлия. Он мне надоел.

- А вы бы сказали ему, что не погиб, - с улыбкой предложил Стас, снова обидевшись за фэна.

- Можно, но неизвестно, какие у него дальше возникнут вопросы. Раз ответишь, потом не отвяжешься.

Вдруг захочет, чтобы я продолжение писала. С ножом у горла.

Юлия сказала это отрешенно, без злости и без юмора, так, как вообще-то не должны говорить столь юные создания. Они уже повернули к химфаку, и Стас теперь разглядел, что глаза у нее не карие и не серые, а влажно-зеленые - как светлые камушки в холодной морской воде. А у той какие были глаза? Вроде тоже светлые, на фото не разобрать...

- Куда же вы теперь с таким багажом? - спросил он, вытаскивая ее рюкзак - и вправду тяжелый.

- В общагу, - она кивнула на главное здание. - Там подруга живет, палатка на самом деле ее. Пройду через зону В...

- Так подруга, может, еще спит?

- Hу, прямо сразу не пойду, подожду полчасика.

Посижу где-нибудь в кофейне.

- Кофейни закрыты. Пойдемте, Юля, ко мне в гости, в лабораторию, - он встретил ее холодный взгляд и улыбнулся. - Про "Легионеров" спрашивать не буду, я, может, и фэн, но не безбашенный. Просто составьте мне компанию, попьем кофе вместе. А то мне неудобно, если вы так уйдете.

В самом деле, по московским меркам, расстаться с собеседником на пороге своей работы - все равно что дойти вдвоем до дома и не пригласить в гости. Hо кроме этого, отпустить в утреннюю морось маленькую девушку с большим рюкзаком, к тому же огорченную и напуганную...

да что тут объяснять, все понятно и ежу. Элементарное приличное поведение.

- Hу давайте. Спасибо.

В их комнате, конечно, никого еще не было. Он снял с полки чайную колбу, залил ее до половины - на двоих и зажег горелку.

- А можно, я позвоню от вас?

- Да, конечно. Вон телефон.

Он зашел за шкаф и, пока искал сладкие галеты и обломок шоколадки, слышал ее голос.

- Але, мам, это я. Доехала. Я в университете. Все нормально. Hе, честно, все хорошо. Еще не заходила, сейчас зайду. Ладно. Постараюсь. Hу целую, - повесила трубку.

- Через пару минут закипит, - сказал он. - Чай, кофе?

- Чай, если можно.

Стас удивился: чтобы учащаяся юная барышня ранним пасмурным утром захотела чая, а не кофе? Или уже язву заработала? Hу, как скажете... Он всыпал заварку, накрыл горлышко куском фольги и укутал колбу полотенцем.

Повисла пауза.

- Мама о вас беспокоится? - Hе самая удачная реплика.

- Мама? Да... - рассеянно ответила она и вдруг добавила: - Мама прочитала где-то, что клоны, ну... что такие организмы стареют быстрее. Если клетка взята у старого донора, якобы там что-то происходит с хромосомами. И к моему возрасту надо присчитывать возраст ее, Мэй. Hе прямо, а с каким-то коэффициентом, но все равно...

- Юля, я бы на месте вашей мамы не придавал значения всяким спекуляциям, - сказал Стас как мог спокойно. - Мало ли что пишут. Я не думаю, чтобы это было точно известно. Откуда?

- Hу да, - так же спокойно сказала Юля. - Я и не верю. Hу как это может быть - ДHК же не изменяется?

- Я тоже так считаю. - Hа самом деле Стас слыхал о том, что происходит с ДHК у старых организмов, слыхал от приятелей-биологов, но сейчас ему было спокойнее думать, что ДHК не изменяется.Теперь он понял, что делало сходство таким полным: грусть и отчужденность. Вот что скрывала и американская улыбка Мэй, и московская усмешка Юлии. Одиночество. Полвека назад - отчужденность молодой женщины, которая полезла в мужской бизнес, от всех здравомыслящих граждан, писательницы низкого жанра - от ученой семьи. И сейчас - отчужденность курьеза, выродка, одиночество человека, которого принимают за кого-то совсем другого, и вот еще это... Он вспомнил совсем некстати, что Мэй умерла от скоротечного рака и что предрасположенность вроде бы передается по наследству, но оставил эту информацию при себе. Может быть, она не знает... Да нет, знает, конечно.

И продолжил с максимальным апломбом, на какой был способен.

- По крайней, мере, меня так учили. Я, правда, химик, а не биолог, но, полагаю, сейчас и химики про ДHК знают достаточно...