Нетерпение мысли, или Исторический портрет радикальной русской интеллигенции - [96]

.

Хотелось поэтому единым махом избавиться от самых влиятельных. Наконец, многие из будущих «высылантов» активно помогали большевикам преодолеть последствия страшного голода 1921 г., испросив у Запада материальную помощь и продукты (декретом ВЦИК в 1921 г. был создан Всероссийский общественный комитет помощи голодающим, его возглавил В. Г. Короленко, входили в него все те, к голосу которых прислушивались на Западе. Им дали хлеб, а вот большевикам бы – никогда). Даже у Ленина не поднялась рука расстрелять тех, кто – по сути – спас его режим (Знал он, что именно перебои с хлебными поставками в Петрограде свалили в итоге царское правительство). Но и спасибо им сказать – жирно будет.

Вот его, «ленинское спасибо». 26 августа 1921 г. Ленин пишет Сталину, настаивая на разгоне Комитета, аресте С. Н. Прокоповича, обвинив того в «противоправительственной речи», на высылке остальных – все равно куда, но подальше от Москвы, без железных дорог и, разумеется, «под надзор». Наконец, уж вовсе бездонная низость: «Газетам, – пишет Ленин, – дадим директиву: завтра начать на сотни ладов высмеивать “кукишей”»… [514] («кукиш» – это из фамилий Е. Д. Кусковой и Н. М. Кишкина – членов Комитета. Позднее, верные ленинским указаниям историки, добавили фамилию С. Н. Прокоповича и получили «прокукиш». Вероятно, большевики надеялись, что буржуазия, против которой они боролись, завалит разваленную и разграбленную ими Россию хлебом. А та не поспешала. Получили большевики почти что кукиш и обвинили в том, разумеется, членов Комитета. – С.Р.).

Сработала любимая ленинская тактика: нет выхода – уступи, опасность миновала – откажись от уступок, для неповадности – мсти за уступки. Но в деле с Комитетом не только за уступки мстили. И не мстили даже, а нанесли упреждающий удар, ибо поняли большевики, что интеллигенция способна объединить тех, кто слыл их злейшими врагами – интеллектуальную элиту и церковь, т.е. наименее подверженных воздействию большевистской пропаганды. Это-то и устрашило. Это и толкнуло к высылке.

Потому и решил вождь мирового пролетариата наиболее зло-мысленных, способных одним только авторитетом своим низвести все интеллектуальные потуги марксистской доктрины до уровня невразумительного лепета, выбросить вон из страны, пусть себе мутят воду в Европе, зато оставшаяся в стране интеллигенция будет запугана до смерти. Ведь те, кто остались (не эмигрировали), могли пригодиться, разумеется, после обстоятельного «осовечивания»…

Рассмотрим теперь более подробно саму акцию принудительной высылки, по возможности придерживаясь хронологических рамок. Не исключено, что к идее массовой высылки русских интеллектуалов Ленин пришел еще во время гражданской войны. Развернутый по его команде террор против интеллигенции был столь масштабен, что почти не оставалось сомнений, – интеллигенция сама добровольно хлынет из России куда глаза глядят. Очень Ленину этого хотелось. На самом деле, за первые 3-4 года после прихода большевиков к власти из России бежало 1,5 -2 млн человек, почти половина интеллектуального слоя нации. Но Ленину этого было мало. Вероятно, он хотел, чтобы сбежали все до единого.

12 марта 1922 г. журнал «Под знаменем марксизма» печатает статью Ленина «О значении воинствующего материализма». Эту статью позднее назовут его «философским завещанием». Что же завещал вождь своим наследникам? Только безграничную ненависть к классовым врагам. Вот краткая выдержка из его статьи, близкая к интересующей нас теме: «Рабочий класс в России сумел завоевать власть, но пользоваться ею пока еще не научился, ибо в противном случае он бы подобных преподавателей (речь идет о П. А. Сорокине. – С.Р.) и членов ученых обществ давно бы вежливенько препроводил в страны буржуазной “демократии”» [515].

Большевики, а в большей мере даже услужливая чиновная интеллигенция очень быстро научились любые указания вождя воспринимать как руководство к действию. Поэтому стали закрывать философские (немарксистские) журналы, научные общества, а самих философов_идеалистов нещадно изгонять из университетов.

15 мая Ленин пишет наркому юстиции Д. И. Курскому, предлагает (в духе своего «философского завещания») дополнить Уголовный кодекс, наряду с расстрелом, еще и высылкой за кордон. Причем не преминул напомнить, что ежели высылать будут без срока, а «высылант» вздумает хотя бы навестить свою родину, то его тут же – к стенке. И чтобы эта мера была в Кодексе! «Т. Курский! – пишет Ленин. – По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылкой за границу)» [516]. Ленин нетерпелив: 17 мая он вновь пишет Курскому, а 19 мая 1922 г. отправляет Дзержинскому секретное директивное письмо: «К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим… Поручите все это толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ… (Этим человеком стал Я. C. Агранов. Это он в 1921 г. организовал “дело” Таганцева, он же в 1929-1930 гг. вел и так называемое “академическое дело”. – С.Р.). Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу»