Несущая свет. Том 1 - [44]

Когда кончался летний военный сезон, и награбленное добро было разделено между участниками походов, они отправлялись по домам, чтобы всю зиму бражничать и пировать всласть. Единственное, за что они удостаивались похвалы римлян, заключалось в следующем: только в войске хаттов существовала организованная система снабжения продовольствием. Целый обоз с провизией следовал за хаттским войском, находящимся на марше. Этот обоз был полностью на попечении отряда обученных военному мастерству женщин из определенных семей, где существовала традиция, передающаяся из рода в род, посвящать женщин в тонкости военного дела и направлять их в хаттские войска. Предводительствовала ими женщина по имени Ромильда. Военные отряды других племен добывали себе фураж и съестные припасы на марше, грабя все вокруг, а когда не могли ничего найти съестного в округе, возвращались восвояси. Организованное снабжение хаттского войска продовольствием, а также готовность воинов беспрекословно повиноваться своим вождям — редкий обычай среди варваров Севера — делали хаттов довольно грозным противником, как для Рима, так и для соседних племен.

В первый день после своего возвращения Витгерн старался как можно чаще попадаться на глаза Гейзару, Верховному Жрецу Водана, в священные обязанности которого входило заключение браков. Теперь Витгерн носил на глазу красивую черную повязку из шелка. Как он и ожидал, Гейзар сразу же объявил его неподходящей парой для Аурианы из-за увечья. Витгерн грустно выслушал все это, презирая себя за свой обман и лицедейство.

Вообще-то, прибыв в лагерь, Витгерн ожидал, что Бальдемар сразу же призовет его к себе — ведь он первым побывал на месте трагических событий. Он думал, что Бальдемар сгорает от нетерпения и хочет поскорее расспросить его обо всем. Но время проходило, а вождь все не звал его к себе, и тогда Витгерн вообразил, что Бальдемар признал его виновным в своем несчастье и готовит расправу над ним. На второй день после своего возвращения Витгерн убедил себя, что Бальдемар задумал приговорить его к смерти. Он замкнулся среди своих страхов и домыслов и смутно сознавал, что происходит вокруг, не замечая растущего хаоса в хаттском лагере.

Когда миновало семь дней, весь лагерь взбунтовался, вознося к небу нестройные крики:

— Дай нам отмщение! Веди нас в бой Бальдемар!

Воины сбились в одну толпу, потрясая над головой начищенным оружием. Их вопли сливались с криками детей и голосами домашних животных. Ближе к вечеру Витгерн стал свидетелем потрясшей его сцены: Видо взобрался на одну из провиантских телег и начал во всеуслышанье разглагольствовать перед собравшейся толпой, намереваясь воспользоваться пассивностью Бальдемара и склонить чашу весов в их соперничестве в свою сторону. Витгерн с отчаяньем наблюдал за всем происходящим, стоя в последних рядах толпящихся вокруг телеги воинов. Он находился достаточно близко, чтобы хорошо видеть выступающий вперед, как у старой карги, подбородок Видо, и энергичные рубящие жесты его рук. Некоторые слова Видо достигали слуха Витгерна.

— Боги знают о близящемся конце человека, когда тот еще ничего не подозревает об этом, — и посылает знамения. Когда Водан забирает мать человека и одновременно с этим его сына… — услышал Витгерн слова, которые перекрыла новая волна протяжных криков и воплей.

«Видо, как всегда, мелет своим поганым языком», — подумал Витгерн. Но в его душу не могло не закрасться беспокойство от того, что на этот раз люди внимательно прислушивались к словам Видо, как будто он не был конокрадом и вором, охотящимся за чужими стадами, а под его усадьбой не были закопаны кости убитых им странников — в нарушение всех священных законов гостеприимства. Обычно, когда Видо выступал с нападками на Бальдемара, его слова находили отклик в душах какой-нибудь жалкой кучки вечно недовольных людей. Сегодня же добрая половина всего войска — где были и бедные, плохо вооруженные земледельцы, и состоятельные воины с длинными мечами, висевшими на поясе, и даже некоторые соратники Бальдемара, — теснилась вокруг Видо, не спуская с него горящих глаз.

«Жажда мести лишила их остатков здравого смысла», — решил Витгерн.

Витгерн пробрался сквозь толпу поближе и увидел такое, что еще больше обеспокоило его. За то короткое время, которое Видо пробыл в военном лагере, он привлек на свою сторону добрую сотню вновь прибывших воинов, влив их в ряды своих соратников. И теперь они стояли стройной шеренгой позади него, одетые все одинаково в темно-коричневые туники и плащи из шкурок куницы. Среди них попадались люди с лицами, отмеченными голубоватыми знаками, свидетельствующими о принадлежности этих воинов к племени хавков; на других воинах были витые бруктерские ожерелья; третьи походили на свевов своими длинными волосами, туго перехваченными сзади на затылке. Витгерн понял, что это были люди из соседних племен, привлеченные Видо в свою дружину. Где, интересно, Видо раздобыл столько золота, чтобы заплатить им всем? Единственным честным путем обогащения считался военный разбой. Но Видо был слишком ленив, чтобы организовывать частые военные вылазки, он больше походил на гиену, питающуюся падалью.