Нестрашная сказка. Книга 2. - [10]

Выходит, взаимоотношения с эллинами у людоедов не сложились

— За меня дадут выкуп, — попробовал последнее средство Лекс.

Главарь захохотал, будто поперхнулся. Вслед за ним покатилась толпа. А тощая тетка между тем так и вертелась на месте — протестовала.

Лекс расслабился. Пришло время вспомнить, чему его когда-то учили. Главное — отключиться от посторонних мыслей, впустить в себя информацию и настроить поток сознания на анализ. Раз, два, три…

Сперва он начал понимать отдельные слова, потом они сложились во фразы. Не так и сложно разобраться с чужим языком, если ты знаешь их сотню или больше. Другое дело, что учили тебя давным-давно. Постепенно стала понятна суть разногласий.

Толстый дядька просто хотел плотно поужинать, а тощая злая карга, требовала, чтобы Лекса завтра на утренней зорьке скормили какому-то местному божку.

Духи вообще-то шли не только товары менять. Они по дороге собирались принести жертву. На заклание с собой вели выборного кандидата. Тетка настаивала, чтобы своего поменяли на чужака. Она пользовалась каким-никаким авторитетом. Кандидата в жертвы вытащили из кибитки и кинули рядом с Лексом. Стоять он не мог. Парня не кормили всю дорогу — зачем харчи переводить — чужому дяде и такой сгодится.

Темнолицая дама сверкала запавшими глазами, трясла обрывками тряпок и призывала племя в свидетели. Кроме того, она обещала всем и каждому посильную кару, если откажутся от размена. Жертва приходился ей родней. Точнее — внуком.

— Я нашлю на вас чесотку, гноену, проказу, сап, паршу, мор и глад! А тебя, — кривой палец уперся в грудь главаря, — я зарежу сонного и отдам собакам.

Псы, решив, что их зовут, начали прорываться сквозь толпу. Они кусали людей за ноги, толкались и взлаивали. Вскоре перед костром остался толстый главарь, тетка и свора клочковатых, невероятно худых зверей.

Лекс готов был поклясться, тетка способна натравить стаю. Зато главарь мог собственноручно задушить разозленную бабку. В племени, которое относилось к человеческой жизни с примитивной утилитарностью, убийство скорее всего являлось заурядным средством выяснения отношений.

Тетка орала и плевалась, соплеменники неодобрительно бурчали поодаль, собаки скалились, ожидая команды.

Главарь сдался. Тетка шикнула на собак, те начали разбегаться, поглядывая на хозяйку: вдруг передумает. Старуха подхватила с земли внучка и потащила в кибитку. Главарь подошел и пнул Лекса.

— Эл-л-льлин!

Что за сектор! Почему им всем тут греки поперек горла? Взять того же Энке: живет черт знает сколько лет, а свирепеет по-настоящему только когда вспоминает Александра. Тот, как ни крути, тоже был уроженцем Апенинского полуострова с прилегающими областями.

Когда обозленный главарь ушел, Лекс попытался сесть. Ноги связаны. Руками не шевельнуть. Повозился, уперся пяткой в землю и посадил таки себя спиной к костру. Пробегающий мимо голый худой людоедский мальчишка плюнул, но не попал.

Зря садился: голова закружилась так, что чуть не рухнул обратно, но удержался исключительно из вредности. Уконтропупившая главаря колдунья, как раз проходила мимо.

— Принеси воды, — потребовал у нее Лекс.

Пучок рванины шарахнулся от него, как от чумного. Могла бы и посочувствовать, стерва! Как-никак, ее внучок останется жив исключительно благодаря Лексу.

— Воды принеси! — заорал он во всю глотку. — Иначе сдохну до утра. Конец тогда твоему родственнику. Тащи воду!

С дальнего конца деревни донесся гогот главаря.

Люди разошлись. Собаки кружили за кибитками. Дисциплина в племени, надо признать, была образцовая. Сказано: в котел — народ схватился за ложки. Сказано: отлыньте — все забились в щели.

Племя угомонилось очень быстро. Костер догорел окончательно и только вонял. Сидеть столбом смысла не имело. К тому же пить хотелось так, что в глазах плыли зеленые круги, а сердце выдавало бешеный галоп с обмороком в финале. Лекс завалился набок и на время отключился.

В лицо ему плескала вода. Не сомневаясь, что это продолжение бреда, Лекс открыл рот и начал ловить капли. Они были теплыми и вкусными до изнеможения. Кто-то грубо приподнял его голову и начал лить воду в рот. А это уже точно была явь! Осталось подчиниться и пить, пить, пить… пока не полилось обратно.

— Завтра на рассвете, — проскрипел над головой шепот старухи, — из воды выйдет Покровитель племени Духов и возьмет тебя. Он убивает быстро. Скажи мне спасибо, Хаал бы мучил тебя долго-долго. Мучил и наслаждался. Эллины убили его мать. А брата убил он сам.

— Зачем? — спросил Лекс чисто из вежливости.

— Чтобы власть досталась ему одному. Отца он убил раньше. Мой внук приходится ему троюродным племянником. Он последний из рода Хакава. Вот Хаал и решил с ним расправиться. Завтра, когда Покровитель выйдет из воды, Хаал кинет ему тебя, а мой внук останется жить. Потому я принесла тебе воды.

— И на том спасибо, — отозвался Лекс, прикидывая, за каким именно камнем на гребне должен прятаться Энке.

Над головой кружили звезды. Колючие трепетные огоньки плавно двигались по кругу небесной карусели. Было зябко. Внутри булькало.

Энке не появлялся. Но Лекс успел успокоиться и прикинуть свои действия на завтрашнее утро. Если его кинут в воду, он уйдет на глубину, затаится и выждет. Он мог задерживать дыхание на час примерно, умел к тому же плавать связанным. Ничего страшного. Хуже если его захотят скормить покровителю на берегу. Еще хуже — если по частям. Такого развития событий следовало избежать, во что бы то ни стало.