Неспешиты - [6]

— Чушь! — вспыхнул Пэскью.

— Скоро мы узнаем, сильные мы или слабые, — произнёс Лейф. — Я приказал Уильямсу приготовить вертолёт. Неспешиты не могут не заметить эту жужжащую машину. И нам удастся много узнать о них, если его не собьют.

— А если собьют? — спросил Пэскью.

— На этот вопрос ответ будет тогда, когда он возникнет, — заверил его Лейф. — Ведь вам, равно как и мне, хорошо известен принцип, что враждебность нельзя распознать до тех пор, пока она сама себя не проявит.

Он подошёл к иллюминатору и стал пристально всматриваться в поросшие лесом холмы. Потом, как будто что-то увидев, поднёс к глазам бинокль.

— Святое провидение! — воскликнул он. Пэскью бросился к нему.

— Что случилось?

— Наконец хоть что-то происходит. По крайней мере, это поезд, Лейф передал ему бинокль. — Посмотрите сами.

Десяток человек экипажа старательно спиливали с рельсов металлический порошок для проведения анализов в лаборатории. Как только до них донеслись незнакомые звуки, они бросили своё занятие и, прикрыв от солнца глаза руками, застыли, открыв рты и глазея в направлении востока, как парализованные.

На расстоянии нескольких километров, огибая холм, со скоростью не больше и не меньше, как два с половиной километра в час, тащился обтекаемой формы экспресс. Около десяти минут люди недоверчиво наблюдали за этим чудом, которое покрыло за это время целых полкилометра.

Сирена «Громовержца» предупреждающе завыла, и собиратели образцов, очнувшись, стали взбираться на расположенный под углом в сорок градусов утёс, не очень при этом напрягаясь, но со скоростью большей, чем надвигавшаяся на них по равнине опасность. У последнего из них хватило ума прихватить с собой немного порошка, который позже был классифицирован Шэлломом как титановый сплав.

Впечатляющий, чудовищный «Громовержец» ждал первого официального контакта. Из каждого иллюминатора на дорогу и поезд смотрели как минимум три напряжённых лица. Все считали само собой разумеющимся, что, подъезжая, машина остановится у подножия утёса и из неё для ведения переговоров появятся странные на вид существа. Никому в тот момент не приходило в голову, что она может проехать мимо.

Но она всё-таки проехала мимо.

Поезд состоял из четырёх пассажирских вагонов без локомотива. Крохотные, ниже человеческого роста, вагончики катились, перевозя около двух десятков созданий с малиновыми лицами и совиными глазами; некоторые из них отрешённо глядели в пол, другие на соседей, по сторонам, куда угодно, но только не на величественного пришельца на вершине утёса.

С момента, когда поезд заметили, прошёл ровно один час двадцать четыре минуты. Это было то рекордное время, за которое он преодолел расстояние от холма до утёса.

Командор Лейф опустил бинокль и тоном, выражавшим полное разочарование, обратился к Пэскью:

— Вы точно запомнили, как они выглядят?

— Да. Краснолицые, с похожими на клюв носами и немигающими глазами. Один положил руку на окно, и я заметил, что на ней пять пальцев, как у нас, но более тонких.

— Намного медленнее, чем пешеход, — задумчиво выговорил Лейф. — Вот как это называется. Я даже с натёртыми обувью ногами передвигаюсь быстрее.

Он вновь растерянно посмотрел в иллюминатор. Поезд преодолел ещё около тридцати метров.

— Хотел бы я знать, не основана ли их сила, которую приписывает им Бойделл, на какой-нибудь скрытой форме хитрости?

— А как считаете вы?

— Если они не могут справиться с нами, пока мы держим корабль в полной боевой готовности, то они должны попытаться усыпить нашу бдительность.

— Ну и что, мы ведь не клюнули? — парировал Пэскью. — Если бы кто-нибудь и надумал напасть на нас, то и прицелиться не успели бы. Я не понимаю, как они могут усыпить нашу бдительность, только ползая вокруг нас?

— Их тактика должна соответствовать их собственной логике, а не нашей, — пояснил Лейф. — Возможно, в этом мире такое ползание вокруг означает начало атаки. Так ведёт себя стая диких собак — отставшее животное разрывают на части.

Он на какое-то время задумался, затем заговорил снова:

— То, что случилось, кажется мне подозрительным. Я не люблю показного безразличия, такого, как у них. Проезжая мимо нас, они все уставились в одну точку. Это неестественно.

— Вот именно! — закричал готовый спорить и убеждать Пэскью.

Лейф небрежно махнул рукой:

— Это грубая ошибка, присущая детям: мерить всё на свой лад. То есть, я хотел сказать, что ненормально иметь глаза и не пользоваться ими.

— На Земле, — внёс свою лепту в разговор Уолтерсон, — некоторые люди имеют руки, ноги, глаза и даже мозги, но не используют их из-за того, что имеют несчастье быть неизлечимо больными. — Воодушевлённый установившейся тишиной, он повёл дальше: — А что, если эта ветка соединяет город с санаторием или больницей? Возможно, она служит только для перевозки больных.

— Скоро мы это узнаем, — Лейф включил переговорное устройство. Уильямс, вертолёт готов?

— Он уже собран, сейчас его заправляют горючим, командор. Через десять минут он сможет взлететь.

— Кто дежурный пилот?

— Огилви.

— Пусть полетит за поездом и сообщит, что находится на другом конце этой ветки. Это нужно сделать до облёта города, — и, повернувшись к остальным, добавил: — Шэллом должен дать общую картину окрестностей, но она не будет такой подробной, как та информация, которую мы получим от Огилви.