Он знал, что снова сунул нос не туда, куда надо. Зря он это сделал, но отступать было уже поздно. Так шло с раннего детства – он быстро принимал вызов и тут же начинал сожалеть об этом. Принято считать, что человек учится на своих. ошибках. Чепуха! Будь оно так, человечество давно избавилось бы от глупости. Жизнь много раз пыталась его научить, но почти все уроки забывались уже через неделю. Итак, в очередной раз он по собственной инициативе влип в историю.
Теперь и выкручиваться придется самому.
Он снова постучал в дверь. Сильнее, чем в прошлый раз, но не слишком настойчиво. За стеной скрипнуло кресло, и хриплый голос нетерпеливо ответил:
– Войдите!
Прикрыв за собой дверь, он прошел к столу и вытянулся по стойке смирно: подбородок вверх, руки по швам, ступни развернуты под углом сорок пять градусов, глаза выпучены поверх головы начальства.
"Действую как робот, – подумал он, – как проклятый запрограммированный робот".
Адмирал флота Маркхэм медленно скользнул по нему холодным взглядом из-под кустистых бровей. Глаза начальника прошлись с ног до головы и обратно.
– Ты кто?
– Офицер-разведчик Джон Лайминг, сэр, – пролаял он в ответ, сосредоточив глаза на той точке, где противоположная стена соединялась с потолком.
– Ax да, – взгляд Маркхэма на мгновение замер, и вдруг он прорычал:
– Застегни ширинку!
Лайминг смущенно потупился:
– Извините, сэр, не могу. Молния сломалась.
– А ты не сообразил зайти к портному? Именно для этого на базе и существует мастерская, не так ли? Или твоему командиру нравится, когда его люди ходят в таком виде? Что это ты себе, черт возьми, позволяешь?
– Прошу прощения, сэр. У меня на это не было времени.
Молния сломалась всего минуту назад, – почтительно объяснил Лайминг.
– Правда? – адмирал флота, нахмурясь, откинулся в кресле. – Идет война между галактиками. Для того чтобы добиться победы, мы должны целиком и полностью доверять нашему космическому флоту. И чертовски скверно, когда флот идет в бой с расстегнутыми штанами.
И так как адмирал явно ждал ответа, Лайминг поспешил ответить:
– При всем уважении к вам, сэр, я не думал, что это так уж важно. В бою человеку все равно, что у него со штанами.
Главное – остаться в живых.
– Не буду спорить, – кивнул Маркхэм. – Однако меня волнует другое: не следуя уставу в пустяках, можно ведь забыть про него и в других, более важных, случаях. Если наши добровольцы не избавятся от гражданских привычек в мелочах, они обязательно напортачат и в главном. А такие ошибки могут стоить жизни.
– Да, сэр, – ответил Лайминг, пытаясь сообразить, к чему тот клонит.
– Возьмем, к примеру, новый корабль, еще не прошедший испытания, – продолжал Маркхэм. – Если он ведет себя так, как это предусмотрено конструкторами, то все в порядке. А если нет… – он не закончил фразу и, помолчав, добавил:
– Мы объявили набор добровольцев в дальние патрули разведки. Ты вызвался первым. Я хочу знать – почему?
– Если необходимо выполнить работу, то кто-то должен это сделать, – уклончиво ответил Лайминг.
– Это я и без тебя знаю, – отмахнулся генерал. – Но я хочу понять, почему ты, именно ты, вызывался добровольцем. – Он сделал паузу, а потом настойчиво потребовал:
– Давай, говори! Я не стану наказывать парня, идущего на такой риск, за правду, какой бы она ни была.
Почувствовав одобрение адмирала, Лайминг начал:
– Мне нравится действовать, и я люблю работать один.
Не выношу всю эту муштру на базе, от которой меня тошнит.
Смирно, вольно, грудь колесом, живот убрать, ботинки надраить, постричься, не смотри на меня как придурок, отставить разговоры… Я квалифицированный пилот-разведчик, а не тренажер для словесных упражнений горлопанов в форме.
Я хочу заниматься делом, которое мне нравится и которое я знаю, вот и все.
Адмирал не выказал недовольства. Напротив, он понимающе кивнул.
– Большинство из нас думает примерно так же – земляне весьма непоседливый и независимый народ. Ты думаешь, мне интересно торчать здесь, за столом, когда где-то там разворачивается главное сражение? – Маркхем махнул рукой и добавил:
– Я не желаю тратить свое время на тех, кто пошел в добровольцы из-за несчастной любви или для того, чтобы потом иметь возможность похвастаться перед приятелями в баре. Мне нужен опытный пилот, одиночка и непоседа.
– Так точно, сэр.
– Кажется, ты подходишь. Пилотское удостоверение у тебя первоклассное. Но дисциплинарная карточка никуда не годится, – адмирал с каменным лицом уставился на Лайминга. – Два случая невыполнения приказа, четыре случая Дерзкого поведения и неповиновения. Один раз ты встал в строй в фуражке, надетой задом наперед. Это-то тебе за каким чертом понадобилось?
– Просто было настроение послать всех подальше, сэр, – честно объяснил Лайминг.
– Да? В таком случае ты для всех – камень на шее.
Когда ты улетишь, на базе вздохнут с облегчением.
– Так точно, сэр!
Адмирал еще раз внимательно осмотрел Лайминга и начал:
– Ты знаешь, что мы и наши союзники сражаемся с крупным космическим сообществом, во главе которого стоят латиане. Нас мало беспокоят масштабы вражеских сил. Там, где мы уступаем им в количестве, мы превосходим в умении и эффективности. Наш боевой потенциал огромен и постоянно растет. В конце концов мы неизбежно разобьем этих латиан и загоним обратно в ту нору, откуда они пришли.
