Несовершенная публичная сфера. История режимов публичности в России - [103]
Сравнение протоколов партийных собраний колхозов, совхозов и леспромхозов российского северо-запада, написанных в 1960–1980‐е годы, показывает, что они имели одну и ту же структуру в оформлении стенограмм партийных встреч и писались одним языком. Безотносительно к тому, где проходило собрание – в преуспевающем совхозе, «дышащем на ладан» колхозе или крепком лесопромышленном предприятии, – протоколы партийных собраний следовали одной и той же логике при описании советской действительности с насущными проблемами и борьбой за результаты, поддержкой решений партии и правительства, «отдельными успехами» и «некоторыми недостатками». Анализ формы протоколов, в которые хотя и заносилась не вся информация, звучавшая на партийных встречах, свидетельствует об унифицированном характере обсуждений. Все партийные встречи проходили по заранее оговоренным правилам.
В советской культуре протокол партсобрания являлся жанром отчетной документации. Протоколы партийных собраний низовых организаций являлись самым массовым источником информации о партийной жизни СССР, учитывая, что партийные организации в период позднего социализма были атрибутом работы практически всякого советского учреждения от завода до детского сада.
В своем исследовании, посвященном тому, как архивы влияли на представление исследователя о религиозности советского населения, антрополог Соня Лурман писала о разных способах прочтения официальных документов[831]. Вслед за Натали Зимон-Дэвис она видела в структуре и принципах хранения документов особенности того, как, в зависимости от собственных целей, государственный аппарат оформляет и концептуализирует прошлое и настоящее. Документы советского делопроизводства в этом смысле не уникальны. В зависимости от государственного запроса они отличались степенью подробности и отсутствием или наличием в них нужного фильтра при подаче материала.
За годы существования СССР протоколы партийных собраний пережили существенную трансформацию. Говоря о генеалогии этого жанра, следует указать на стенограммы партийных встреч и съездов, решения которых считались источником легитимности власти с первых лет советской власти[832]. О связи стенограмм с протоколами свидетельствует и то, что основная часть протокола партийного собрания создавалась так же, как и стенограмма, по ходу заседания собрания, решения считались коллегиальными и обязательными для выполнения. Однако в отличие от стенограмм партийных встреч на высшем уровне, протоколы низовых партийных собраний не были очень подробными и предназначались не для нижестоящих органов, а для вышестоящих – райкомов партии и являлись свидетельством функционирования организации. Протоколы партсобраний фиксировали только часть происходившего действия: обычно в них обходилось без конспекта докладов и ответов докладчиков на вопросы.
Принципы ведения документации в работе низовых парторганизаций неоднократно были предметом обсуждений партийных органов, а соответствующие инструкции строго регламентировали как их форму, так и содержание. Например, «Инструкция по работе с документами в первичных партийных организациях» 1974 года предписывала ведение протокола на каждом партийном собрании[833]. В нем обязательно должны были быть указаны: дата собрания; количество членов и кандидатов в члены КПСС, состоящих на учете, присутствовавших и отсутствовавших на собрании; состав президиума или фамилии председателя и секретаря собрания; фамилии и должности докладчиков. По каждому пункту обсуждаемой повестки должна была производиться запись основных положений доклада и выступлений. Каждый протокол должен был оканчиваться постановлением, включавшим указание людей, ответственных за исполнение намеченных мероприятий, и сроки их выполнения. Инструкция не обязывала секретаря организации вести протокол, но именно он нес ответственность за его составление. По правилам, протокол должен был быть оформлен не позднее чем через пять (а в случае отчетно-выборного собрания через семь) дней после проведения собрания. Инструкция также регламентировала такие, казалось бы, малозначительные факты, как цвет чернил (синий, фиолетовый, черный) или копировальной ленты печатной машинки (черный). Протоколы партийных собраний визировались председателем и секретарем партийного комитета и сдавались в райком КПСС, а затем передавались в областной, краевой или республиканский партийный архив[834].
Обучали вести партийную документацию в рамках партийной учебы, а также в комсомольских организациях, собрания которых также должны были быть запротоколированы. Различные курсы, кружки политического просвещения, партийные школы, повсеместно организованные в 1960–1970‐е годы, давали среди прочих знаний, необходимых для коммунистов, представления о процедуре проведения партийных собраний и составлении сопутствующей документации.
Существование предписаний о том, как вести протоколы партийных собраний, не означало, однако, что партийные встречи везде проходили одинаково. Как не все коммунисты были прилежными студентами системы политического просвещения, так не каждый протокол соответствовал всем формальностям. Например, большинство протоколов колхоза «Борьба» Кирилловского района Вологодской области назывались выписками из протоколов, хотя по сути это были документы, ничем не отличавшиеся от обычного протокола
