Несостоявшийся стриптиз - [5]

 Билли только охнула.

 — Что такое? — рявкнул он, глядя на нее исподлобья. Вид у него был свирепый.

 Только теперь Билли поняла, что произошло. Лицо Диллинджера было в остатках крема для бритья, из порезов сочилась кровь. Он только что сбрил усы.

 — Значит, все дело в усах? — спросил он.

 Но Билли по-прежнему находилось в тисках страха и не знала, чего ожидать от этого человека.

 — Т-теперь т-ты не п-похож на Д-Дугласа Фербенкса, — заикаясь, проговорила она. — Т-ты это имел в виду?

 — Чего перепугалась-то? — удивленно спросил он, глядя на девушку. — Ишь ты, вся трясется! Не бойся, я в жизни не ударил женщину.

 Он сделал шаг в ее сторону. Билли посмотрела на бритву в его руке. Диллинджер тоже посмотрел на бритву, сложил ее и бросил на пол.

 — Я граблю банки, — сообщил он. — Этим и зарабатываю на жизнь. А ты чем занимаешься?

 * * *

 В соседней комнате игра была в самом разгаре. Банк сдал Ван Метер. За это время в квартире появилась Мери Киндер, подруга Гарри Пирпонта. Гомер Ван Метер все думал о Билли Фрешетт.

 — Ножки — прелесть, — бормотал он скорее сам себе, чем окружающим.

 — И мне понравились, — ухмыльнулся Эдди Мартин.

 — А я бабам не доверяю, — отрезал Пирпонт. — Не нравится мне его затея…

 — Тебе легко рассуждать, — буркнул Ван Метер. — У тебя вон есть Мери. А мужчине без этого никак нельзя, — в его голосе послышались жалобные, даже плаксивые нотки.

 — Диллинджер с бабами размякает, — усмехнулся Пирпонт. — Обращается с ними, как с кинозвездами… Нет, лично я этого не одобряю. С бабами нужно построже…

 — Две карты, — произнес Чарли Макли.

 — Джонни у нас влюбчивый, — заметил Гомер Ван Метер. — А мне, пожалуй, три.

 * * *

 Билли сидела на кровати, уставясь в пол. Глаза ее блестели от слез.

 — Кончай спектакль, — буркнул Диллинджер. — Распустила нюни. Ты шлюха!

 — Не надо так говорить, — тихо попросила Билли.

 — Разве я не прав? — гнул свое Диллинджер. — Это древнейшая профессия. Точно тебе говорю… Шлюхи были еще тогда, когда никто не грабил банков. Когда и банков-то не было.

 Билли размахнулась и залепила ему пощечину.

 — Не смей называть меня шлюхой! — взвизгнула она.

 Но Диллинджер только ухмыльнулся.

 — Правда глаза колет? Но ты ведь сама мне рассказывала. Тут нечего стыдиться. Главное, не продешевить, верно?

 Билли залепила ему вторую пощечину — причем с каким-то странным удовольствием.

 — А ну, прекрати, — рявкнул он. — А то пожалеешь.

 — А ты не обзывайся! Не смей называть меня этим словом!

 — Каким? Шлюхой что ли?

 Билли ударила его в третий раз, но тут же получила сдачи.

 * * *

 В гостиной продолжался покер.

 — Двадцать так двадцать, Гарри, — говорил Ван Метер.

 — Я пас, — сказал Чарли Макли, качая головой.

 — Джонни дает бабам много воли, — твердил свое Гарри Пирпонт. Он ткнул пальцем себе за спину, в сторону спальни и продолжил: — Молится на них, как на богинь. — Он выложил карты на стол и сказал: — Фул.

 * * *

 В спальне обстановка продолжала накаляться.

 Когда Билли ударила Диллинджера и кольцом разбила ему губу, это вывело его из себя.

 — Стерва, — шипел он. — Сука поганая.

 Потом он ударил ее. Сильно, по лицу. Затем схватил за ворот платья, резко потянул. Материя затрещала. Билли ударила его коленом в пах, махнула рукой, пытаясь поцарапать лицо, затем залепила пощечину.

 * * *

 Услышав грохот в спальне, Гарри Пирпонт покачал головой.

 — Никакой дисциплины, — сокрушенно заметил он. — Джонни увлекается. Нет, добром это не кончится. В один прекрасный день баба доведет его до могилы. Чего еще от них ожидать?

 * * *

 После обмена любезностями и тумаками, наступило то, к чему, собственно, оба и стремились. Джонни и Билли оказались в постели. Они показали себя во всем блеске.

 Потом они лежали рядом и тяжело дышали. Билли тихо постанывала, вспоминая, как прекрасно и замечательно все это было.

 Диллинджер оперся на локоть и посмотрел на нее. Он был в полном изнеможении.

 — Надо будет повторить, — сказал он.

 — Как скажешь, — отозвалась Билли. Она тоже была в изнеможении.

 Он задумчиво провел пальцем по ее бедру.

 — Останешься со мной? — сказал он наконец. — Будем теперь вместе. Станешь моей навечной марухой.

 — Ладно, останусь, — кивнула Билли. — Но только…

 — Ну?

 Она посмотрела на него в упор и потом докончила:

 — Я не хочу быть с тобой, когда они до тебя доберутся. Не хочу видеть этого…

 Глаза Диллинджера сузились. Он пробормотал, глядя в пространство.

 — Им меня не взять никогда… Я, конечно, не буду жить вечно, хотя чем черт не шутит! Может, попробовать?

 И Диллинджер посмотрел не Билли с широкой довольной улыбкой. 

6

 26 сентября 1933 года. Мемфис, штат Теннесси.

 Мелвин Первис стоял у подножия лестницы дешевого пансиона и смотрел наверх, на второй этаж.

 За его спиной толпилась маленькая армия: двое полицейских в форме, шестеро агентов ФБР. У четверых были автоматы Томпсона, у остальных дробовики.

 Пока все выглядело тихо-мирно. Но только пока. Первис махнул рукой, и полицейские заняли боевую позицию у лестницы. Первис начал медленно подниматься. Ступеньки лестницы слегка поскрипывали. За Первисом двинулись агенты ФБР. Скрип усилился. Первис остановился, выразительно посмотрел на подчиненных. Те виновато потупились, уставясь на свои ноги в тяжелых ботинках.