Несносная Херктерент - 2 - [147]

И вот на блюдечке с голубой каёмочкой преподносят захватывающие истории о легендарных временах. Лет через десять не то, что Империя, весь мир стали судить о эпохе Дин по его романам. Месть можно было считать успешной. Лучшими романами считались произведения о времени Дины II. Естественно, среди героев были все представители Еггтов и Ягров и их ближайшие сподвижники вроде генералов Аренкерта, Эрескерта и Рэндэрда. Досталось всем. Вражда Дины и Кэретты на фоне прочего выглядит ещё невинным развлечением. Ярна Ягра, ранее известного искренней любовью к Кэретте ушлый автор сделал героем-любовником, переспавшим со всеми придворными дамами и многими мужчинами. Ладно, хоть сделал его первым мечом империи. Редкостным мерзавцем, хотя и не лишённым некоторого обаяния. Кэретта, впрочем, от мужа отставала не сильно, перемежая занятие интригами с романами настолько многочисленными и бурными, что выяснить, кто отец её детей совершенно невозможно. Эрескерта, официально женатого один раз, превратил в жуткого домашнего изверга, убившего или доведшего до смерти с десяток своих жён. Рэндэрда сделал отцом Дины III, а затем развил тему инцеста, приписав им роман, причём Дина III длительное время не подозревала, кто ей генерал. Впрочем, характер отношений не изменился и после того, как узнала. Самыми чёрными красками живописалась сама Дина II. Если даже Кэретта была не лишена своеобразного обаяния, то Дина описывалась законченным монстром, находящим особое удовольствие в наблюдении за смертями без разницы где — на поле боя, под инструментами палача, от яда, но, особенно, от ножа хирурга. Потому и занималась медициной, чтобы удовлетворить свою страсть к убийству. Плюс отличалась патологическим властолюбием и недоверчивостью. В романах хватало намёков на организацию Диной II убийства матери и отравления отца. «Сцена с чашей» описывающая поднесение Дине I дочерью отравленного питья и происходящие при этом разговоры ненавиделась поколениями грэдских школьников, ибо около ста лет была обязательной для заучивания, как образец стихотворения в прозе.

Ничуть не меньше сцену ненавидели все мирренские переводчики из-за чудовищной сложности.

С лёгкой руки романиста, версия, что Великая Кэретта была отравлена Диной II попала даже в школьные учебники. Картины на данную тему медали Академии художеств получали. Марина в детстве даже плакала над этой сценой, почему-то ассоциируя себя с Кэреттой. Потом вспоминать об этом она очень не любила, хотя и так никто не знал. С Софи она на следующий день даже подралась под впечатлением прочитанного. За драку стыдно не было, хотя и отчитывали. А во за то, что в глупости поверила — очень даже.

Им делить было нечего, Дине и Кэретте. Врач, воин и изобретатель не особенно интересовалась системой сбора налогов и увеличением объема торговли. Власть Верховного, абсолютная военная и гражданская власть и так была у Дины. На Кэретту она многое спихнула, помимо прямых обязанностей казначея. Мелькало в романах, что обе сестры в ядах разбирались неплохо, просто, Дина успела применить свои умения чуть раньше.

Начав разбираться с романами, Марина достаточно быстро понимает — ложью является не всё, а абсолютно всё. Крупные государственные деятели объявлены злодеями и развратниками, пьяницы, дебоширы и бездельники — героями и образцами для подражания. Символами эпохи сделаны личности, совершенно неизвестные при жизни, или же казнённые как преступники. Чуть ли не нарицательным образцом для обозначения скорого и несправедливого суда стал «Суд Линка». По его приговору бы казнён поэт, считающийся теперь величайшим поэтом того века. Насчёт величия любых поэтов у Марины всегда были серьёзные сомнения. Материалы «Суда Линка» опубликованы через год после выхода романа, но кого они интересовали, если Великий всё так правдиво описал?

По версии романа, Линк возненавидел поэта за язвительные стишки в свой адрес. Затаил обиду. Как-то раз, будучи в родном городе поэта, приказал своим людям схватить его, пытал по нелепому обвинению и казнил, приказав отдельно отрубить ему правую руку, вырвать сердце и язык.

На деле, в город Линк приехал, когда суд уже заканчивался. Приговор был вынесен. Но, по закону, в случае присутствия в городе имперского судьи, он должен был завизировать решение городского. Поэта приговорили к смерти за похищение, изнасилование и убийство несовершеннолетней. Схвачен был городской стражей, когда пытался утопить тело, отрубив перед этим голову, намереваясь выкинуть в другом месте для затруднения опознания.

Линк протоколы суда просмотрел бегло, процессуальных или иных нарушений не обнаружил, оставив вынесенный приговор в силе, ускакал к армии. Естественно, на «Приговоре» первой стояла его подпись. Статус имперского судьи он имел в дополнение к прочим чинам и званиям. Сам бы отказался с радостью, но он в то время постоянно мотался по стране, отвечая за снабжение формируемых частей. И, для переговоров с неисполнительными поставщиками, совсем не лишнее иметь при себе возможность пригрозить имперским судом высшей инстанции, а при несговорчивости и провести.