Нескорая помощь или Как победить маразм - [9]

Вот Славик, в отличие от Михалыча, мог любоваться больными и всякими их ненормальными, шизофреничными и истеричными родственниками воочию, лишь оставалось на вызов приехать и — любуйся, не хочу. Заходил я к нему на «скорую». Дух захватывает! Столько там всяких ящичков, и все они пустые, что меня просто до сих пор эмоции переполняют и по самое горло захлёстывают. Надо же было первую помощь создать, а лекарства не положить.

Хотя, держа руку на сердце, можно смело утверждать, что один чемоданчик дяде Славе всё же выдали. Открыв его, он тоже почему-то вспомнил Афанасича (Булгакова) и сразу заподозрил: с таким арсеналом далеко не уедешь. А может, даже и вообще с места не сдвинешься.

Славик, ввиду своего пролетарского происхождения, тоже не стал открывать дверь ногой в каюту заведующего, а вежливо постучал. При светской беседе товарищ мой, в отличие от Михалыча, сразу понял, чего от него хотят, и, достав из-за пазухи досрочно припрятанную (с Флота) бутылку, радостно вручил её начальнику.

Разумеется, старослужащие фельдшера и водители пытались озадачить моего товарища различного рода розыгрышами: например, чем-то вроде пришивания находящегося под простынёй к матрасу во время ночного дежурства или подсыпки пургена в чай. Но все же читали (я не побоюсь этого слова) известного медика и знают эти доисторические приколы. А что-нибудь новое придумать — тут уж нет, измученный вызовами ум накладывает на это критические ограничения. Как говорил его старпом: «Пришибки!»

Тем не менее Слава, любивший добрые медицинские шутки, перед тем как лечь спать, над входом в опочивальню ведро с водой подвешивал, и чашки незаметно менял. И не только менял, но ещё и «фуросемида» подливал и ключ от туалета прятал. В итоге как-то в воскресенье он всем обувку перетасовал и униформу перевесил. После трёх часов примерок никто его больше не пришивал и слабительного в кофе не замешивал.

В общем, стал Вячеслав врачом «скорой помощи». Чемоданчик в зубы — и вперёд на вызовы. Вызовы, как и водится, начинались в одиннадцать утра и заканчивались ближе к рассвету. В промежуток с восьми до одиннадцати пациенты обычно спали и про болячки свои забывали. Именно в эти минуты на станции можно было спокойно попить чайку, сделать в купленной на общак микроволновке горячий бутерброд и даже немного вздремнуть. После указанного выше времени редкий момент, чтобы хоть одна бригада оставалась в расположении «03».

Касательно бригад — хорошего тоже не напишешь. Начнём с того, что их тупо не хватало. А на тех подстанциях, где хватало, вскрылась другая проблема — неукомплектованность. Вот у дяди Славы как раз оказалась неполная бригада: он и водитель. Параллельно дежурил фельдшер. Третий автомобиль также значился фельдшерским и на этом всё. Ещё двух бригад, положенных по штату, никогда не существовало. Товарищ наш об этом знал, впрочем, как и о других подводных камнях. А их возникало немало. Один из первых вызовов как раз и доказал что подобные вещи в нашей практике действительно существуют.

Вызов № 5 ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ

Вечерело.

Народное

Первое утро августа выдалось по-путенбургски холодным. Несмотря на плюс тринадцать градусов, летающих в воздухе, зябкость и унылость ощущались во всех членах, суставах и сухожилиях человеческого тела. Закутавшись в лёгкую курточку, дядя Слава проскочил проезжую часть, пролетел тротуар и, будто вирус гриппа, проник в метро. Подземка по обычаю источала тепло. Пахнущие посетители утренней электрички плотно прижимались друг к другу, отчего не только чувствовался дух рабочего класса, но и можно было совсем не держаться за поручни. До боли знакомые запахи закрались Славику в нос. «Всё-таки лучше, чем на вызовах», — подумал про себя мой товарищ и мгновенно уснул, повиснув, словно макака, на поручне.

Он всегда спал похоже. Хронический недосып и вечная усталость ни на шаг не покидали моего стойкого приятеля. Именно поэтому дядя Слава и пользовал каждую возможную и невозможную минуту для потребления своих первоочередных потребностей. А именно сна. В метро он спал всегда. И, как правило, стоя. Если же где освобождалось местечко, то эскулап не стремился упасть на него как сумасшедший, что в последнее время довольно часто наблюдается со стороны пожилого и парапожилого населения. Нет. Он молча стоял и, невзирая на кружащую вокруг суету, спал. Садиться в вагоне подземки дяде Славе не хотелось по двум причинам. Во-первых, нужно было постоянно следить, не зашёл ли кто в вагон беременный или с маленьким ребёнком. В данном случае мой товарищ мгновенно уступал место, поскольку в наши дни почти не осталось порядочных в этом отношении людей. Давно замечено, что как только беременная женщина входит в вагон метро, то мужская часть сидящих тут же засыпает, а женская, особенно после сорока, вообще никак не реагирует. Поэтому, дабы не следить за входящими и каждую остановку покорно не открывать зенки, дядя Слава и спал стоя. Во-вторых, нежелание садиться, складывалось из того, что в данном положении сон становился более проникновенным и тогда возникает риск уехать чёрт-те куда. Один раз, по молодости, дядя Слава катался так мимо своей станции трижды.