Несчастный случай? - [9]
СУМАСШЕДШИЙ. А железнодорожник как отнесся к этому?
ВТОРОЙ КОМИССАР. Очень болезненно. Весь побледнел… попросил сигарету… закурил…
СУМАСШЕДШИЙ. И выбросился из окна?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Нет, не сразу…
СУМАСШЕДШИЙ. В первоначальной версии вы сказали: «сразу», не так ли?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Да, так.
СУМАСШЕДШИЙ. К тому же в интервью с журналистами и на телевидении вы заявили, что анархист прежде, чем совершить этот трагический поступок, уже был не в себе… «заклинился». Так вы сказали?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Да, я именно так и сказал — заклинился.
СУМАСШЕДШИЙ. Ну, а дальше, что вы еще сказали?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Сказал, что его алиби, уже второе по счету согласно которому он провел все время, играя в карты в остерии, рухнуло, и на него уже бесполезно было опираться.
СУМАСШЕДШИЙ. Из чего следовало, что анархиста можно весьма основательно подозревать и в преступлении в Миланском банке, не только в поезде. И вы добавили, в довершение, что самоубийство анархиста — это «очевидный акт самообвинения».
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Да, именно так я и выразился.
СУМАСШЕДШИЙ. Вы, комиссар, когда анархист был жив, кричали, что он преступник, негодяй! А спустя несколько недель, вы, синьор начальник полиции, заявили — вот документ — что «естественно», повторяю — «естественно» никаких конкретных подозрений на несчастного стрелочника у вас не имелось. Верно? Значит, его вина не была доказана, и вы, комиссар, даже как-то обронили: «Этот анархист был славным парнем».
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Что ж, согласен… Ошиблись…
СУМАСШЕДШИЙ. О чем разговор… Все могут ошибаться. Но вы, извините, ошиблись довольно грубо, уж позвольте вам это сказать. Сначала без всяких оснований задерживаете свободного гражданина, затем злоупотребляете своей властью и держите его под арестом дольше положенного законом срока, далее вы травмируете психику этого несчастного стрелочника, заявляя ему, что у вас имеются доказательства, что именно он основной террорист на железной дороге, потом умышленно вызываете у него стресс, угрожая потерей работы, сообщаете, что его алиби (игра в карты) рухнуло, и наконец, как обухом по голове: его друг, римлянин, этот омерзительный убийца, признал себя виновным в миланской мясорубке! И в результате стрелочник в отчаянии кричит: «Это крах анархии» и выбрасывается из окна! Что же получается, вы все с ума спятили? Чего ж тут удивляться, что после всех этих издевательств человек оказывается в состоянии раптуса?! Э, нет, нет, мне очень жаль, но вы, на мой взгляд, виновны и еще как! Вы в полной мере ответственны за смерть анархиста! Настолько, что можно немедленно обвинить вас в подстрекательстве к самоубийству!
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Но, синьор судья, это же несправедливо! Наша профессия, наш долг, вы сами это признали — допрашивать подозреваемых, да так, чтобы они заговорили. И нам волей-неволей иной раз приходится прибегать к каким-то уловкам, приемам, а иногда и к некоторому насилию…
СУМАСШЕДШИЙ. Э, нет, тут речь идет не о «некотором», а о постоянном насилии! Ответьте мне для начала хотя бы на вопрос, были ли у вас бесспорные доказательства, что этот несчастный железнодорожник придумал себе алиби? Отвечайте!
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Нет, у нас не было бесспорных доказательств… но…
СУМАСШЕДШИЙ. «Но» меня не интересуют! Найдутся ли два или три пенсионера, которые и сегодня подтвердят его алиби?
ВТОРОЙ КОМИССАР. Да, найдутся.
СУМАСШЕДШИЙ. Выходит, вы лгали по телевидению и в прессе, утверждая, что алиби рухнуло и у вас имеются веские предположения? Выходит, ловушки, всякие приемы, издевки, мистификацию вы используете не только с целью заставить подозреваемых заговорить, но и для того, чтобы надуть, обмануть доверие слишком легковерного и слепого народа! (Начальник полиции хочет вставить слово). Дайте мне закончить, пожалуйста. Вы разве не слышали, что распространять ложные или хотя бы тенденциозные сведения — это тяжелое преступление?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Но это мой сотрудник заверил меня…
СУМАСШЕДШИЙ. Ах, ну вот опять перекладываете свою вину на кого-то другого… Тогда ответьте мне, комиссар, откуда взялась версия, что анархист — танцор признался? Я познакомился со всеми протоколами допросов, проведенных полицией и римским судьей… (Показывает бумаги присутствующим). Из них отнюдь не следует, что вышеназванный анархист хотя бы однажды признался в своей причастности к гибели людей от взрыва в банке. Что же получается? И это признание придумали вы? Отвечайте!
ВТОРОЙ КОМИССАР. Да, это придумали мы.
СУМАСШЕДШИЙ. О, какая богатая фантазия! Вам обоим следовало бы стать писателями. И наверное у вас будет для этого возможность, поверьте мне. В тюрьме очень хорошо заниматься сочинительством. Ну, что, подавлены? Тогда я прямо скажу вам, что в Риме имеются неопровержимые доказательства вашей виновности и оба вы конченые люди: министры юстиции и внутренних дел решили отправить вас в отставку, дабы другим дать пример и восстановить кредит доверия, который полиция уже давно потеряла!
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Нет, этого не может быть!
ВТОРОЙ КОМИССАР. Да как же они смеют…
СУМАСШЕДШИЙ. Конечно — две загубленные карьеры! Это политика, дорогие мои. Сначала вас использовали для определенной игры: нужно было успокоить профсоюзы, создать благоприятную обстановку для лозунга «Смерть террористам!» А теперь все обернулось иначе… Народ слишком недоволен гибелью анархиста… требует две головы… И государство отдает их!
«Две двери, расположенные по краям сцены: Еще одна — в глубине слева. Правая дверь — вход в квартиру, левая ведет в спальню, а та, что в глубине — в кухню. На просцениуме длинный стол. На столе — телефон, радиоприемник, утюг, тазик, мужской пиджак, щетка. Возле стола табурет. Поблизости — шкафчик или этажерка, поверх которой плошка с медикаментами: пластырем, бинтом, йодом, мазью. Стул. На стене висит внушительное охотничье ружье…».
Автор этого романа, известный итальянский писатель и драматург Дарио Фо, в 1997 году был удостоен Нобелевской премии по литературе. Ироничный и занимательный, роман «Дочь понтифика» посвящен судьбе Лукреции Борджиа и, построенный на строго документальной основе, по-новому освещает образ этой неоднозначной и по-своему блестящей личности на фоне исторических реалий эпохи Итальянского Возрождения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дарио Фо (Род. в 1926 г.) – итальянский драматург, нобелевский лауреат 1997 года.Дарио Фо много работал в соавторстве с женой – Франкой Раме. Пьесы о положении женщины в современном мире особенно привлекали ее внимание. Их главная тема – борьба за освобождение женщины, освобождение от власти предрассудков, царящих в обществе, от власти мужа в семье, борьба за право женщины на бунт против унизительных условий существования, за право самой распоряжаться своей судьбой. Этой теме посвящена и предлагаемая вниманию читателей одноактная пьеса-фарс «Свободная пара».
Пьеса рассказывает о жизненном пути знаменитого итальянского режиссера Федерико Феллини и его бессменной жены — Джульетты Мазины. Действие пьесы (построенное в виде общения и перекрестных воспоминаний героев с фрагментами фильмов) укладывается в небольшой отрезок времени — осень 1993 года — последнего года их жизни, когда Феллини и Мазина одновременно лежали в больницах разных городов — Римини и Рима. Романтический ужин сбежавших из больниц супругов ставит точку в их длинной, полной побед и обид истории.
Три вдовушки собираются раз в месяц, чтобы попить чайку и посплетничать, после чего отправляются подстригать плющ на мужних могилах.Едва зритель попривыкнет к ситуации, в ход пускается тяжелая артиллерия — выясняется, что вдовы не прочь повеселиться и даже завести роман. Так, предприимчивая Люсиль хочет устроить личную жизнь прямо на кладбище, для чего знакомится с седовласым вдовцом, пришедшим навестить соседнюю могилу.Через три часа все кончится, как надо: подруги поссорятся и помирятся, сходят на свадьбу некой Сельмы, муж которой носит фамилию Бонфиглисрано.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.
Забавная история немолодого интеллектуала, который выбрал несколько странный объект для супружеской измены. Пьеса сатирична, однако ее отличает не столько символизм черного юмора, сколько правдоподобие.
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.