Несчастливый билет - [7]

— А кто конкретно был его врагом, не можете сказать?

— Да нет, что вы, в депо столько ребят, разве за ними уследишь! Сегодня с одним поссорился, оба в синяках, а завтра помирились, глядишь — уже вместе играют…

— Играют?

— Да, играют. В домино. Да вы зайдите в мастерскую, там все ребята сидят, они вам сами лучше меня расскажут…

На стенах коридора, ведущего в мастерскую, висели плакаты по технике безопасности. Вначале Орлов не обратил на них внимания, но через некоторое время вдруг остановился. Что-то в этих плакатах было не так… На первый взгляд, это были обычные плакаты: халатные разгильдяи-рабочие, строгие мастера, указательные пальцы… И вдруг, прищурившись, милиционер увидел над головой нарисованного мастера какое-то светлое пятно! И у других мастеров тоже. Орлов протёр глаза — точно: все мастера на плакатах были в нимбах! «Вот ещё одна загадка, которую предстоит разгадать», — подумал Михаил.

В мастерской рабочие в засаленных ватниках молча и ожесточённо резались в домино. Орлов подошёл к ним и спросил:

— Извините…

— Сука ты, Михал Петрович, — не глядя на Орлова, сосредоточенно сказал один из играющих, — ты же видишь, что я третий раз с двоячечных выпираюсь, что ж ты, гад, на конца-то сел, ведь ты меня прокатил!

Другой рабочий, тщедушный парень со сломанным носом, видимо, напарник говорившего, покраснел, зачесал затылок и промямлил:

— Дак я думал, мы на лохматого…

— Извините… — снова попытался вмешаться следователь.

— Не на лохматого, а на лысого! — весело закричал кто-то за столом, грохнул костями и закончил. — Вы в соплях! И не надо извиняться!

— Бригадир кто?! — не выдержав, гаркнул Орлов. Рабочие посмотрели на него с интересом.

— Ну, я, — нехотя произнёс один из них, с родинкой на лбу.

— Скажите, вы знали Старобабина Николая Павловича?

— Кольку-то Старобабина?

— Ну.

— Да нет, толком не знали. Так, выпивали вместе каждый день, ну знаете, после смены, там, или перед сменой, а так…

— А как его убили? — поинтересовался вдруг рабочий со сломанным носом.

— Зарезали чем-то, — ответил Орлов.

— Ну, тогда это не наши! — сказал парень уверенно, потирая нос. — Наши бы монтировкой. Или ключом. Не тот почерк.

— Жалко Николая, неплохой был мужик, — вступил в разговор третий рабочий.

— Помню, в прошлом году я памятник тёще на могилку ладил, так он мне такую надгробную надпись придумал, что душа радуется! Я ещё ни одного человека не видел, чтоб мимо тёщиной могилы прошёл и не улыбнулся!

— Вот что, товарищи, — сказал Орлов, — я должен осмотреть его шкафчик для одежды. Где он?

— Вот! — бригадир жестом экскурсовода указал на один из шкафчиков, который сверху донизу был исписан надписями «Старобабин, ты уже труп!», «Старобабин, ты опозорил наш коллектив!», «Черви там, где глазные впадины, у кондуктора Старобабина!»

— Хм, интересно! — задумчиво произнёс Орлов. — И давно это появилось?

— Вы про надписи? Да нет, конечно, недавно. Мужики как про убийство-то прослышали, так сразу с горя весь его гардероб и разрисовали. Любили ведь у нас покойничка!

И бригадир прерывисто вздохнул.

— Ну, открывайте тогда, что ли. Ключи-то у кого?

— У меня, у кого же ещё, — бригадир немного повертел ключом в замке, и дверца отворилась.

Шкафчик Старобабина был доверху забит женским бельём, некоторые трусы были довольно большого размера.

— Ишь ты! — воскликнул кто-то. — А наши-то бабы думали-гадали, куда у них всё девается, а оно вон где!

— А ведь это не наших баб трусы, у наших таких нету, — сказал бригадир. — Правда, мужики?

— Точно, нету у них таких трусов, — согласно загудели рабочие.

— Может это новенькой, как её там — Лизки что ли? Глянь, Петрович, не Лизкины?

Плюгавенький кондуктор подошёл поближе, надел перемотанные бечёвкой очки и внимательно посмотрел на кучу белья.

— Не, нету тут Лизкиных, — убеждённо заявил он. — Точно нету.

— Я вижу, у покойного с женщинами дела обстояли неплохо? — спросил следователь.

— Да, вроде бы обстояли у него дела-то… Вроде бы, ни одна не жаловалась…

Рабочие гулко захохотали удачной шутке. Орлов тоже не смог сдержать улыбки. Вдруг среди вороха белья он увидел початую бутылку водки.

— Так, а вот это важная улика, — сказал он, — я возьму её на анализ. Хотя… дайте-ка я попробую… Палёная! Жаль, но придётся выбросить, такую улику ни один суд не примет!..

Глава 7

Было уже довольно темно, когда следователь вышел из мастерской и направился к воротам. Почти у самого выхода его окликнули.

— Товарищ милиционер!

Орлов обернулся. К нему подбежала невысокая миловидная женщина с продолговатым лицом. Подбежав, она попыталась успокоить дыхание и снова сказала:

— Товарищ милиционер! Вот, вы уронили! — женщина протянула следователю пистолет. — Я возле троллейбуса нашла.

— Спасибо вам большое, девушка. Могу я узнать, как вас зовут?

— Люба, — просто ответила женщина. — Любовь Игнатьевна.

— Скажите, Любовь Игнатьевна, — начал Орлов, чувствуя, что он не в силах оторвать взгляда от болезненно-красивого продолговатого лица этой миловидной невысокой женщины, — скажите, вы… Вы знали кондуктора Николая Старобабина?

— Мы с Колей любили друг друга, — со вздохом ответила Люба.

«Как ей, наверное, тяжело, бедной», — подумал Орлов, а вслух произнёс: