Несбывшийся ребенок - [75]
Жил на свете мальчик, и была у него рыба — обычный карп, которого они купили с мамой на рынке и выпустили дома в ванну. Хотя, как выяснилось, не совсем обычный… Рыба росла день ото дня и, наконец, выросла настолько, что еле помещалась в ванне. Ее чешуя блестела, как серебряные монеты, а хвост торчал из воды, словно веер испанки. Мама никогда не подходила к рыбе и вообще старалась не заходить в ванную. Казалось, она боится рыбу, хотя обычно ее ничего не пугало: ни вспышки молний, прорезающие грозовое небо, ни обезглавленные курицы, мечущиеся после удара топора, ни истории о детях, замурованных в стенах. Глаза рыбы были маслеными, как свеча, которую мама зажигала под чайником, и временами в них будто пламенели какие-то всполохи — проблески сознания или злой воли — не разобрать.
— Что нам делать с этим монстром? — спросила однажды мама.
Рыбина выросла настолько, что при любом движении жабры ее поднимались из воды, напоминая гигантские незаживающие раны.
— Давай отпустим в озеро, — предложил мальчик.
— Да, — кивнула мама. — Так мы и сделаем.
Будто гора упала с ее плеч, но тут папа мальчика сказал:
— Озеро замерзло.
Мама и мальчик переглянулись. Конечно, ведь сейчас декабрь! Как они могли забыть про зиму?
Той ночью мальчику не спалось. Ему мерещилось, будто рыбина задыхается, тяжело открывая рот. Нет, сказал он себе, это всего лишь ветер, качающий верхушки сосен и гудящий в деревянных ульях. Он отодвинул штору и лежал, уставившись в ночь. Холод затягивал стекло кривыми морозными иглами и шипами. Среди ночи мальчик проснулся от того, что за окном вдалеке мерцали желтые огни. Когда-то ему читали историю о птичке, которая приняла блеск в глазах волка за свет фонарей. Нет, сказал он себе. Нет, это не дикий, жестокий зверь, подкрадывающийся к дому, а обычные путники, ищущие дорогу. Он задернул штору и тут же уснул, и сны его были легкими, словно утренняя дымка над озером. Когда взошло солнце, он уже знал, как спасти карпа.
Вместе с отцом мальчик отправился на озеро, взяв свечи, которые слепил сам из пчелиного воска. Он сделал их короткими и широкими, чтобы скорее прогорели. На лед он вышел один, потому что к центру озера, к самой глубине, отцу было не пройти. Дойдя до места, мальчик расставил свечи кругом, зажег их и отступил на несколько шагов.
— Все в порядке? — крикнул отец.
— В порядке, — словно эхо разнеслось над озером.
Свечи начали клониться и растекаться, погружаться в лед, как солнце, садящееся за белый горизонт. Мальчик взял зубило и выдолбил прорубь по вытопленному следу.
Потом они вернулись домой и погрузили рыбину в телегу. Мама наблюдала издалека с нескрываемой тревогой.
— Осторожнее! — просила она. — Рыбина тяжелая — не пораньтесь! Надо было просто убить ее. Убить и съесть. А какие у нее зубы! Того и гляди укусит!
Папа изо всех сил погнал лошадь. Мальчик взобрался на спину рыбины, чтобы не дать ей упасть: поначалу та только разевала рот и била хвостом, но потом начала трепыхаться и извиваться всем телом. На месте они вытащили ее на лед. Казалось, рыба почуяла воду и устремилась к проруби. Мальчик шел рядом и подталкивал ее, если она останавливалась. Наконец, рыба достигла цели и исчезла под водой почти без всплеска.
— Ну что? — первым делом спросила мама, когда они вернулись домой.
— Уплыла, — ответил отец.
Мама заплакала.
Несколько недель подряд мальчик каждый день приходил к озеру и смотрел на затягивающуюся прорубь. Ему снилось, как он проваливается под лед, а карп подхватывает его и несет на дно, где покоятся выброшенные вещи. Он поднимает голову и видит ледяное небо. И понимает, что уже никогда не вернется домой.
1994. Берлин
Лето выдалось сухим и жарким — река обмелела, и над водой показался проржавевший корпус бомбы. Это не доведенное до конца убийство, эта покрытая тиной вражда попала на первые полосы газет, и все горожане в радиусе возможного поражения были эвакуированы. Полицейские прочесывали улицы, заходили в рестораны, жилые дома, библиотеки, банки и школы в поисках тех, кто пренебрег приказом. «Для вашего же блага, мадам, сэр. Возьмите самое необходимое. Возможно, вам придется переночевать вне дома».
— Вечно они что-нибудь откопают, — ворчал мужчина, сидевший рядом с Зиглиндой в автобусе. — Все уже, поди, проржавело.
Ему было под семьдесят, почти ее ровесник, и в голове ее привычно возник вопрос, который возникал у всех при встрече с представителями ее поколения: «А что ты делал тогда?»
На коленях Зиглинда держала сумку с самым необходимым, она не разучилась моментально ее собирать даже спустя пятьдесят лет.
Автобус ехал по Дуденштрассе, мимо гигантского бетонного цилиндра, тысячетонного доказательства того, что нестабильная берлинская почва не выдержит грандиозную триумфальную арку. Вдруг сосед Зиглинды сказал:
— Я был здесь до самого конца. У нас ничего не осталось, но мы бы пошли на все ради него. Даже на смерть.
Остальные пассажиры начали нервно ерзать, покашливать и отворачиваться к окнам, за которыми мелькали аккуратно подстриженные деревья, зеленые газоны и нарядные дома, словно этот город никогда не лежал в руинах. Хотя в восточной части дела обстояли хуже, теперь и там восстанавливали фасады и заделывали трещины. Зиглинда возила племянников Джонатана, приехавших из Англии, в Митте и Фридрихсхайн, чтобы показать выбоины от осколков и следы от пуль на полуразрушенных зданиях. Она хотела донести до них масштаб разрушений: сотни воздушных атак, десятки тысяч убитых, треть домов в руинах. Но лучше бы она рассказала им о лицах, покрытых известкой, о тех, чьи руки увешаны крадеными часами, сияющими в сумраке, как скопище лун, о мальчике с соломенными волосами, который закутал ее в мех и бархат и помог подняться. Прошло не одно десятилетие, а призраки все еще давят ей на плечи, словно проверяя на прочность. Сколько еще нам придется сгибаться под грузом воспоминаний?
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
У тринадцатилетней Руби Флад есть страшный секрет: она видит заблудшие души мертвых людей. Мрачные и потерянные, они ходят по свету в поисках отмщения. Но девочка не боится их. Не страшится она и правды: ее родители ей неродные. Мысли о настоящих маме и папе не дают Руби покоя. Почему они бросили собственную дочь? Что с ней не так? Она должна отыскать их и узнать всю правду! Не взяв с собой ничего, кроме крошечного чемоданчика, она отправляется на поиски. Компанию ей составляет единственный друг – мальчик по имени Тень.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.