Неру - [24]

Поначалу Джавахарлал был настроен скептически: «Девушка из Дели слишком молода для меня. Я старше ее на десять лет, разница слишком значительная. Я вряд ли могу жениться на ней до тех пор, пока ей не исполнятся 18 — 19 лет, то есть не раньше чем через шесть-семь лет. Мне ничего не стоит повременить с женитьбой, тем более что сейчас у меня нет таких намерений». Однако присланная отцом фотография Камалы произвела на него сильное впечатление. «Кто способен не испытать чувство глубокого восхищения при виде прекрасного существа, — пишет он отцу. — Я думаю, Вы вполне правы, когда утверждаете, что внешность человека отражает его внутренний мир, хотя иногда это бывает и не так».

Когда Джавахарлал впервые увидел Камалу, ей уже исполнилось шестнадцать лет. «Она была очень красива, — вспоминает младшая сестра Джавахарлала Кришна, — стройная, довольно высокая для индийской девушки, с характерной для индийских брахманов светлой кожей. Темная шатенка с огромными карими глазами... Она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо знала...» Одевалась Камала скромно, без вычурности, носила простые хлопчатобумажные сари, которые ей очень шли. Она очень редко надевала драгоценности и никогда не пользовалась косметикой. Камала не получила образования, так как ее родные строго придерживались обычаев, по которым девочкам запрещалось посещать школу. Несмотря на это, она свободно читала книги на хинди и урду, немного знала английский язык.

До свадьбы оставалось несколько месяцев, когда Камала переехала в «Ананд Бхаван». Многое показалось ей непривычным в этом доме, где так причудливо переплетались европейские порядки и национальные традиции. Обладавшая живым, восприимчивым умом, мягким нравом, девушка сравнительно быстро освоилась в доме жениха и стала полноправным членом семьи Неру.

К свадебной церемонии готовились несколько месяцев, готовились обстоятельно, с большим размахом. Мотилал не останавливался ни перед какими затратами. По «Ананд Бхавану» сновали многочисленные купцы, портные, ювелиры; чиновники из адвокатской конторы Мотилала детально разрабатывали предстоящее празднество.

За неделю до свадьбы семейство Неру и триста гостей — родственников, друзей и знакомых — на украшенном белыми и красными цветами поезде выехали в Дели. У ворот дома невесты всех встретил ее отец, поднесший Джавахарлалу в знак своего благорасположения кубок с душистой мадхупаркой, обрядовым напитком из меда и творога.

Дом отца Камалы не смог вместить всех приглашенных, тогда Каули договорились с соседями, тоже выходцами из Кашмира, что те предоставят им свой трехэтажный особняк для размещения гостей, однако и его оказалось недостаточно. Выход из создавшегося положения все же нашли: вокруг домов разбили палаточный городок, который торжественно окрестили «свадебным лагерем Неру».

Церемония бракосочетания началась в праздничном шатре, подпорки которого увиты ярко-зелеными банановыми листьями и белыми цветами. У его основания горят светильники, чуть поодаль разведен костер. Отблески пламени падают на взволнованные лица новобрачных. Джавахарлал в парчовом шервани36 и малиновом тюрбане, Камала в красном, украшенном живыми цветами сари. Порознь входят они в шатер и, разделенные занавесью, не видя друг друга, напряженно вслушиваются в слова священных стихов, которые тихим голосом неторопливо, чуть монотонно читает приглашенный на свадьбу брахман. Голос замолкает, молодые выходят к гостям.

Джавахарлал довольно равнодушно относился к матримониальным обрядам: впоследствии он даже призовет индийцев отказаться от роскошных церемониалов, длившихся неделями, слишком обременительных, если не разорительных для простой семьи. Однако сейчас он волнуется, произнося пересохшими губами слова традиционного для правоверного индуса обещания никогда не нарушать своего долга по отношению к жене. Камала, взяв с бронзового блюда горсть риса, бросает ее в костер, воздавая благодарность священному огню. Джавахарлал прикасается к ее горячей руке, и они медленно обходят вокруг костра, пламя которого как бы очищает их...

Торжества в Дели продлятся девять дней, а затем свадебный лагерь согласно традиции переместится в дом жениха, в Аллахабад. В гостеприимных стенах «Обители радости» празднество будет продолжаться еще несколько недель.

В первый вечер в Аллахабаде Джавахарлал и Камала выйдут на улицу и, прижавшись друг к другу, будут молча всматриваться в темное небо, пытаясь отыскать Полярную звезду — символ верности, стойкости и постоянства. Так велит уходящая в глубину веков традиция.

Через несколько лет Джавахарлал, запертый в каменном мешке тюремной камеры, унылыми долгими вечерами, когда чернота неба наглухо закроет оконные решетки, будет искать в маленьком темном квадрате эту звезду, найдет ее и, представив ее отражение в бездонных глазах Камалы, ощутит умиротворение и покой...

Нежная, хрупкая, семнадцатилетняя Камала... «Она и в дальнейшем не вполне утратила этот девический облик, но по мере того как она становилась женщиной, глаза ее обретали глубину и огонь, напоминая тихие омуты, на дне которых бушевали бури... В основе своей она была индийской девушкой, или, точнее, кашмирской девушкой, чувствительной и гордой, ребячливой и взрослой, легкомысленной и мудрой. Она была сдержанна с теми, кого не знала или кто ей не нравился, но вся искрилась весельем и откровенностью в обществе знакомых и приятных ей людей. В суждениях о людях она была стремительна, в своих выводах не всегда справедлива, но она твердо держалась своих инстинктивных симпатий и антипатий. Она не умела лукавить. Если тот или иной человек ей не нравился, это было ясно для всех, и она не пыталась это скрыть. Впрочем, если бы она и попыталась это сделать, это едва ли удалось бы ей. За свою жизнь мне довелось встретить очень немногих, кто произвел бы на меня столь же сильное впечатление своей искренностью» — так писал Джавахарлал о своей любимой. Он был счастлив в своей любви к Камале, видя, как его глубокое, сильное чувство находит отклик в ее душе. Ему потребуется немного времени, чтобы понять: он обрел не только жену, но и преданного, верного друга, который поддержит его, придаст силы, к которому он в самые тяжкие минуты будет стремиться как к «спасительному прибежищу».