Неру - [102]

На мартовской сессии в Рамгархе конгрессисты подтвердили сентябрьскую резолюцию Рабочего комитета и постановили начать кампанию гражданского неповиновения в случае, если не будет создано ответственное национальное правительство. «Любая попытка разделить Индию или нарушить ее национальное единство, — говорилось также в резолюции сессии ИНК, — встретит со стороны Конгресса решительный отпор. Конгресс всегда стремился к конституции, гарантирующей полную свободу и возможность развития как общественным группам, так и отдельным лицам, к конституции, где социальная несправедливость уступает место справедливому общественному строю».

Когда избранный на сессии председателем ИНК А.К.Азад приступил к формированию Рабочего комитета, он, учитывая первостепенную важность определения дальнейшего внешнеполитического курса партии, недолго раздумывал над вопросом: кто в Конгрессе может взять на себя ответственность за разработку и проведение такого курса? Азад не видел иного деятеля, более сведущего и искушенного в международных делах, чем Неру. На этот раз Джавахарлал не стал отказываться от участия в Рабочем комитете, и не только потому, что он искренне симпатизировал Азаду и высоко ценил его человеческие качества и исключительную преданность делу освобождения родины. Неру, возможно, лучше других понимал, что начавшаяся мировая война не может не привести в итоге к существенным изменениям в Индии. Уже теперь, на первом этапе войны, ему было ясно видно, как в результате продолжающейся реакционной политики английского правительства в отношении зависимых стран усиливаются «разрушительные тенденции в колониальной империи». Как и четверть века назад, потрясения в мире не обойдут стороной индийский народ и вызовут мощный рост национального самосознания.

«Революционная перемена, как политическая, так и экономическая, не только нужна в Индии, но и представляется неизбежной», — таково непоколебимое убеждение Неру. Тем более нетерпимым кажется ему сейчас проявление даже малейших признаков пассивности, с тем большей горячностью выступает он против пацифистских настроений Ганди и его сторонников.

10 мая 1940 года, в день, когда войска фашистской Германии вторглись на территорию Франции, Бельгии и Голландии, правительство Чемберлена подало в отставку. Король поручил сформировать новый кабинет Уинстону Черчиллю. В коалиционное правительство наряду с консерваторами вошли либералы и лейбористы. Последние накануне войны будто бы сочувственно относились к требованиям индийцев о предоставлении их стране независимости. Поэтому сообщение о назначении лидера лейбористов К.Эттли на пост лорда — хранителя печати породило среди некоторых конгрессистов надежды на достижение договоренности с новым правительством Великобритании. Джавахарлал не разделял этих надежд. Он слишком хорошо помнил многие высказывания Черчилля, смысл которых сводился к одному: «Англия, потеряв Индию в качестве части своей империи, навсегда перестанет существовать как великая держава».

На июльском заседании Рабочего комитета в Пуне была принята резолюция, в которой говорилось, что Конгресс готов поддержать Англию в войне, но только после того, как британское правительство объявит о предоставлении Индии независимости сразу же по окончании военных действий и не будет препятствовать созданию ответственного национального правительства.

Последние сомнения и надежды на возможность какого-то компромисса с англичанами окончательно развеялись 8 августа 1940 года, когда вице-король объявил об отрицательном ответе правительства Черчилля на июльскую резолюцию Рабочего комитета. Англичане отказывались пойти даже на минимальные уступки Конгрессу. «Империализм не желал разжимать своих когтей, которые он глубоко запустил в живое тело Индии» — так комментировал ответ британского правительства Неру.

Дальше медлить было невозможно, и Конгресс начал кампанию гражданского неповиновения, 13 октября на заседании Рабочего комитета в Вардхе по настоянию Ганди, опасавшегося широких народных волнений и вспышек насилия, принимается решение ограничить предстоящую кампанию индивидуальным неповиновением. Сатьяграху начали лидеры и активисты ИНК, и первым из них — ревностный последователь Ганди и его ученик, сорокапятилетний Виноба Бхаве. Через несколько дней после окончания заседания Рабочего комитета Виноба произнес пылкую антивоенную речь в маленькой деревушке вблизи Вардхи, после чего был арестован.

Джавахарлал должен был начать сатьяграху в родном Аллахабаде в первых числах ноября. На пути из Вардхи домой он заехал к горакхпурским крестьянам, выступил перед ними, порадовался их настроениям: кисаны уверовали в неминуемость освобождения страны и теперь не только пассивно дожидались облегчения своей участи, но и готовы были вступить в бой с чужеземными и с собственными угнетателями.

До Аллахабада Неру не доехал. 30 октября его арестовали на железнодорожной станции и по обвинению в антиправительственной пропаганде заключили под стражу в тюрьму Горакхпура.

Судебный процесс проходил так, словно судья и подсудимый поменялись местами. Неру не защищался, он обвинял: «Вы судите не меня, а сотни миллионов индийцев. Задача весьма сложная даже для преисполненной самодовольства империи».