Нереально - [37]

— Пойдем к машине, — сказала я, — Надо забрать сумку.

— Одни пойдем, — кивнула Сима.

Мы еще немного посидели в машине у оврага. Я завязала косынку узлом на затылке, Сима надела бейсболку и для удобства повернула козырек назад.

— Знаешь, что я думаю, — сказала она, — Их, конечно, теперь двое: бабка и внучка, но вряд ли у них такой зверский голод, чтоб сразу же приготовить обед из толпы девчонок. Они еще живы.

Сима поглядела на меня с надеждой. Я кивнула.

— Их держат где-то в лесу. Недалеко от жилища самой бабы-Яги. В сарае или погребе, — я повернула ключ и завела мотор, — Нам нужно обратно к переезду. В лес войдем там, у меня на этот счет идея. По дороге забежим к Кувшиновой, вернем ключи от квартиры.

Я не стала говорить, что мы можем не вернуться из леса, а Сима не стала уточнять, но мы друг друга поняли.

Выехав на Лесную улицу, мы увидели под забором Анны Федоровны мотоцикл, а в палисаднике знакомую мужскую фигуру в джинсах, растянутом свитере и темной кожаной куртке.

— Смотри, там Воробьев, — удивилась Сима, — Может, Кувшинов вернулся?

— Пора бы, — заметила я.

Не глуша мотор, мы вошли в калитку. Увидев нас в палисаднике, Воробьев удивленно вскинул брови.

— Сыщицы. Что-то вы в таком колхозном виде? В лес что ль собрались?

— А ты чего здесь делаешь? — спросила я.

— Сергей с женой уехали, дозвониться до них не получается. Поэтому Анна Федоровна позвонила мне, — объяснил Воробьев, — Саша пропала.

— И она тоже? — я удивленно обернулась к Симе и добавила в полголоса, — Ну и достали же Ларису детишки из музыкальной школы. Она просто какой-то карательный рейд этой ночью провела.

— Милиция-то уже знает? — спросила Сима журналиста.

— Выехали, — он поочередно оглядел меня и Симу, — Так вы узнали что-то?

— Узнали, — я вложила ему в ладонь ключ от квартиры, — Ждите милицию, а нам пора.

Воробьев пытливо заглянул в наши мрачные и решительные лица.

— Так вы в лес?

— Ну, да, — я повернула обратно к калитке.

— Так я с вами, — Воробьев шагнул следом, — Мы ведь работаем вместе.

— Ты же отказался от сотрудничества, — напомнила я.

— Но вам же пригодится кто-нибудь, чтобы лес знал, — ухмыльнулся Воробьев, — Я подойду.

— Давай возьмем его, — вздохнула Сима, видя, что журналист просто так не отвяжется.

Пока возвращались к железнодорожному переезду, Воробьев был как на иголках от нетерпения.

— Так что вы узнали?

— Ты был прав, — ответила я, — Все похищения — старые и новые увязываются в один ряд.

— И девочек прячут в лесу! — подхватил догадливый Воробьев, — Вы узнали, кто это?

Мы секунду помолчали.

— Баба-Яга, — наконец, негромко проговорила Сима, — Вернее, внучка, которая ей помогает.

— Ой, хватит! — возмутился Воробьев, — Вы как наш дядя Коля с Березовой аллеи. Не от него набрались случайно?

— Он умер ночью после встречи с этой дамой, — сообщила я, — Ты же говорил, что в этой истории есть нечто нереальное. В серийного маньяка-похитителя ты веришь, а в ведьму-людоедку нет?

— Ну, ладно, предположим, в лесу живет банда людоедов, — нехотя пошел на уступки Воробьев.

— Да не банда людоедов, а ведьма-чернокнижница! — разозлилась я, — Если собрался с нами, слушай, что говорят.

Эмоции в нашем деле всегда мешают. Воробьев вот, например, мне сразу понравился. Но трахнуть его нет времени и переубеждать тоже.

— Хочешь выжить, придерживайся нашей версии происходящего, — просто сказала я.

— Слушайся ее, — негромко, но с нажимом проговорила Сима.

Я бросила на нее удивленный взгляд. Вот уж от кого не ожидала такой поддержки.

За переездом дорога еще немного тянулась вдоль железнодорожной насыпи в лес, а потом просто исчезала в траве. В том месте, где она кончалась, мы оставили «Волгу». Перед тем, как закрыть машину, я достала из багажника сумку и раздала спутникам ее содержимое.

— Колы осиновые. Все берите по парочке, — распорядилась я, убирая свою долю под куртку в нижний внутренний карман.

— Обрез помпового ружья? — взяв из моих рук огнестрельное оружие, Сима щелкнула затвором, — Значит, будет как в тот раз с вампирами?

— Не совсем. Патроны заряжены солью, — объяснила я, — Для нечистой силы соль просто яд. А ты Воробьев, как настоящий мужик, понесешь канистру с бензином. Не бойся, она маленькая.

Я поставила перед ним на землю целлофановый пакет. Воробьев секунду молча смотрел на наши приготовления.

— Так вы не шутите что ли? — изменившимся голосом спросил он.

— Так что у тебя за идея? — спросила Сима, когда, вооружившись, мы двинулись вперед по насыпи.

— Помнишь, что рассказывал Козлов? — сказала я, — Зоя Гордеева, старшая ведьма, пропала возле будки обходчика. Там же ее видели годы спустя. Ее логово где-то поблизости. Ты знаешь, где эта будка, Воробьев? Она далеко?

— Видимо, речь о старой будке. Километра три с половиной отсюда, — ответил журналист, — Она больше не действует, за поворотом на Верхнеборск поставили новую. Но заброшенное строение осталось.

После того, как Воробьев понял, что ведьма существует, и наши намерения на ее счет серьезны, он несколько попритих и послушно брел следом за нами, таща с собой пакет с бензиновой канистрой.

Одноколейка резво бежала по просеке в лес, и он принимал ее в объятья, обступая деревьями, окружая кустами орешника. День обещал стать погожим, но солнце пока медленно согревало воздух, и он дышал почти осенней сыростью. Вокруг было тихо, остатки тумана в ельнике по правую руку от нас, собирали и приглушали звуки — шелест набегающего ветра в ветвях и далекий перестук дятла. Сима, шедшая рядом со мной по самому скату насыпи, подняла голову и прислушалась, впитывая эту негородскую тишину. Судя по выражению ее лица, моя лирическая сестренка почти забыла, зачем мы отправились на природу. Очарование местности нарушил Воробьев.