Неразумная обезьяна - [139]

Последствия затеянной антипрививочниками кампании оказались тяжелыми. В 2013 году паника охватила Японию; ее кульминацией стало распоряжение министра здравоохранения, приостановливавшее применение вакцины. Последующее расследование быстро доказало, что у вакцины нет тех побочных эффектов, о которых говорили и писали активисты, но политический яд никуда не делся: охват прививками японских женщин снизился с 70 процентов в 2013 году до менее 1 процента в 2017 году. К 2014 году антипрививочные россказни заполонили датские СМИ; вслед за этим началась интенсивная лоббистская кампания со стороны групп, выступающих против вакцинации. Ситуация сильно осложнилась после подстрекательской телевизионной передачи, в которой было заявлено, что вакцина причиняет вред здоровью молодых женщин; эти обвинения сопровождались эмоциональными рассказами пострадавших, впечатление от которых не могли поколебать никакие факты и цифры. Самочинная диагностика “вакцинных поражений” распространилась, подобно эпидемии; в этих диагнозах мало кто сомневался, и потому охват вакцинированных стремительно упал с 79 до жалких 17 процентов.

В 2015 году паника докатилась до Ирландии. Я в то время работал в Оксфордском университете, но внимательно следил за событиями на родине. Я часто выступаю и пишу на темы, касающиеся вакцинаций и рака, поэтому не было ничего удивительного в том, что люди стали спрашивать мое мнение. Но меня внезапно атаковали многочисленные журналисты, которые задавали кучу вопросов о мнимых опасностях вакцинации против ВПЧ. Они наперебой повторяли очень мрачные вещи: вакцина содержит токсины, вакцина не была должным образом испытана, а ее тяжелые побочные эффекты скрывают лица, участвующие в заговоре врачей и фармацевтических компаний. Вероятно, самый важный урок, который следует извлечь из практического общения на научные темы, это вот какой: не всякая озабоченность является искренней. Нет ничего странного в том, что люди интересуются безопасностью вакцины, но фабриковать или эксплуатировать неуверенность общества с тем, чтобы потом сеять страх и панику, – это совсем другое. Хотя ситуация в Японии и Дании еще не стала достоянием англоязычных СМИ, услышанные мною претензии к вакцине несли на себе явственные отпечатки антипрививочной пропаганды[95].

Дело не только в том, что эти утверждения абсолютно не соответствовали действительности, – они даже не были новыми! Я распознал все тот же пыльный антипрививочный канон, все тот же зомбирующий миф, который продолжает существовать вопреки многочисленным опровержениям и разоблачениям. Эти россказни по-прежнему не упали в цене, пусть даже дороги они только сообществу единомышленников. Повторение старых аргументов сигнализирует о том, что вся эта показная озабоченность запятнана прикосновениями активистов антипрививочного движения.

Я отметил доказанную безопасность вакцины, подчеркнув, что вакцинация позволяет предупредить целое семейство онкологических заболеваний. У большинства журналистов после моих ответов пропало желание раздувать эту некрасивую историю; как я уже говорил выше, иногда лучшим вкладом ученого в понимание обществом какой-то проблемы будет уничтожение сомнительных идей в самом зародыше, пока они не успели вызвать волну паники, остановить которую очень трудно. Однако я опоздал: менее добросовестные издания уже распространили рассказ о группе с весьма характерным самоназванием REGRET (“Сожаление”; это аббревиатура, которая расшифровывается так: “Реакции и эффекты Гардасила, приводящие к тяжелой травме”). Группа претендовала на то, что представляет сотни молодых женщин, пострадавших от вакцины; причем, как утверждали члены “Сожаления”, многие из этих женщин прикованы к инвалидным креслам, а за некоторыми надо круглосуточно наблюдать, так как из-за невыносимых мучений они склонны к суициду. Группа была очень активна в сетевых медиа и засыпала обращениями политиков всего политического спектра.

Кроме того, эти люди обожали поднимать шумиху, желая попасть на первые полосы газет. В августе 2015 года они протестовали у здания в Голуэе, где проходил симпозиум Ирландского противоракового общества; кульминацией протеста стало тяжкое словесное оскорбление, нанесенное всемирно известному вирусологу, профессору Маргарет Стэнли. Впоследствии Стэнли говорила, что “никогда за всю профессиональную жизнь не сталкивалась с такой враждебностью, с такой ненавистью, как в тот раз”. Поток угроз даже вынудил ИПО принять меры безопасности – иначе продолжать симпозиум было бы невозможно. После развенчания мифа о вакцинации по радио и в прессе радиоведущая Кьяра Келли и я подверглись совершенно невыносимому прессингу. Мне было не впервой сталкиваться с подобным; кроме того, меня, к счастью, неизменно поддерживал университет. Кьяре же повезло куда меньше: на нее как на врача общей практики начали жаловаться в Медицинский совет Ирландии, обвиняя бог знает в чем и требуя провести строжайшее расследование. Вот что в итоге сказала Кьяра: “Мои пациенты никогда на меня не жаловались – до сих пор все разбирательства в медицинском совете были связаны с претензиями от людей, которых я никогда в жизни не видела. Но как бы ни было мне тяжело, я полна решимости противостоять этой антинаучной кампании”.