Неразлучные - [20]

Шрифт
Интервал

— Да полно! — удивилась я. — Он не говорил вам, потому что это само собой разумеется. Для Паскаля любить и хотеть жениться — синонимы.

— Он никогда не говорил, что любит меня.

— Я знаю. Но в Париже перед отъездом вы в этом не сомневались. И были правы. Это же бросается в глаза!

Андре несколько минут сидела молча, поигрывая медальонами.

— В первом письме я написала Паскалю, что люблю его. Наверно, зря, но… Как бы это объяснить… Промолчать — на бумаге — получается все равно что солгать.

Я кивнула. Андре никогда не умела притворяться.

— Он ответил мне прекрасным письмом. Но написал, что не чувствует себя вправе произносить слово «любовь», что ни в обычной его жизни, ни в религиозной для него не существует ничего очевидного: он должен проверить свои чувства.

— Не беспокойтесь, — сказала я. — Паскаль всегда упрекал меня за то, что я сужу обо всем, не подвергая свое мнение проверке. Такой уж он! Ему нужно время. Но испытание быстро все подтвердит.

Я неплохо знала Паскаля и понимала, что он не лукавит, но досадовала на его нерешительность. Андре гораздо лучше ела бы и спала, будь она уверена в его любви.

— Вы сообщили ему о разговоре с мамой?

— Да.

— Вот увидите: как только он испугается, что ваши отношения могут оказаться под угрозой, он перестанет колебаться.

Андре покусывала один из своих медальонов.

— Поживем — увидим.

— Нет, Андре, вы в самом деле воображаете, что Паскаль может любить другую женщину?

Она замялась:

— Он может обнаружить, что у него нет призвания к браку.

— Неужели, по-вашему, он еще не отказался от мысли стать священником!

— А что, если он не отказался бы от нее, если б не встретил меня? Что, если я ловушка, расставленная перед ним, чтобы сбить его с истинного пути…

Я посмотрела на Андре с тревогой. Янсенистка, говорил Паскаль. Хуже: она подозревала Бога в дьявольских происках.

— Это абсурд, — возмутилась я. — Я еще допускаю, если уж на то пошло, что Бог может искушать души, но не обманывать их!

Андре пожала плечами:

— Говорят, нужно верить, ибо это абсурдно[29]. И я постепенно заметила: чем более абсурдными кажутся какие-то вещи, тем более вероятно, что они окажутся правдой.

Мы еще некоторое время обсуждали это, как вдруг дверь библиотеки отворилась.

— Что вы тут делаете? — раздался тоненький голосок.

Это была Деде, двойняшка в розовом, любимица Андре.

— А ты? — спросила Андре. — Почему ты не в кровати?

Деде подошла поближе, приподняв обеими руками длинную белую ночную рубашку.

— Меня разбудила бабушка, она зажгла лампу и спросила, где ты. Я ответила, что пойду посмотрю…

Андре встала:

— Будь хорошей девочкой, я скажу бабушке, что мне не спалось и я пошла в библиотеку почитать. Не говори ничего о Сильви — мама будет меня ругать.

— Это обман, — заявила Деде.

— Обманывать буду я, а ты только промолчишь, — твердо сказала Андре. — Я большая, а большим иногда разрешается обманывать.

— Хорошо быть большой, — вздохнула Деде.

— Есть свои плюсы и свои минусы. — Андре погладила ее по голове.

«Какое рабство!» — негодовала я, поднимаясь по лестнице. Каждый шаг контролируется матерью или бабушкой и немедленно оказывается примером для младших сестер. И за каждую свою мысль она должна давать отчет Богу!


Вот что хуже всего, думала я назавтра, пока Андре молилась рядом со мной на скамейке, уже больше века закрепленной за семейством Ривьер де Бонней, о чем извещала медная табличка. Мадам Галлар играла на фисгармонии, близнецы расхаживали по церкви с корзинками, полными освященных бриошей; Андре, обхватив голову руками, говорила с Богом: какими словами? У нее с ним явно были непростые отношения. Я понимала одно: ей не удается убедить себя в том, что он добр, однако она не хочет его разгневать и старается любить его; все было бы намного проще, если бы она, как и я, утратила веру, когда ее вера утратила свою наивность. Я следила краем глаза за близнецами: они выглядели важными и деловитыми, в их возрасте религия — очень увлекательная игра. Я тоже когда-то размахивала хоругвями и бросала розовые лепестки перед священником, который, сверкая золотом, нес святые дары; я щеголяла в платье причастницы и целовала крупные лиловые камни на пальцах епископов. Украшенные мхом уличные алтари, майские алтари Богоматери, рождественские ясли, пышные процессии, ангелы, ладан — все эти запахи, весь этот балет, вся эта блестящая мишура были единственной роскошью моего детства. И как сладостно было среди этого ослепительного великолепия ощущать в себе свою душу, белую и лучезарную, как гостия в монстранции[30]. А потом однажды душа и небо затягиваются мраком, и обнаруживаешь угнездившиеся в тебе грех, страх и муки раскаяния. Даже когда дело касалось земной ее жизни, Андре необычайно серьезно воспринимала все, что вокруг нее происходит; могла ли она не терзаться тревогой, когда ей виделась ее жизнь в таинственном свете запредельного мира? Противиться матери, вероятно, означало бунтовать против самого Господа, но, покорившись, она рисковала оказаться недостойной всего, чем он ее одарил. Как знать, не служит ли она, любя Паскаля, козням дьявола? Каждый миг на кону стоит вечность, и никакой надежды получить внятный знак, выигрываешь ты или проигрываешь! Паскаль помог Андре преодолеть эти страхи. Но, судя по нашему ночному разговору, они стремительно возвращались. И уж точно не в церкви могла она обрести душевный покой.


Еще от автора Симона де Бовуар
Мандарины

«Мандарины» — один из самых знаменитых романов XX в., вершина творчества Симоны де Бовуар, известной писательницы, философа, «исключительной женщины, наложившей отпечаток на все наше время» (Ф. Миттеран).События, описанные в книге, так или иначе связаны с крушением рожденных в годы Сопротивления надежд французской интеллигенции. Чтобы более полно представить послевоенную эпоху, автор вводит в повествование множество персонажей, главные из которых — писатели левых взглядов Анри Перрон и Робер Дюбрей (их прототипами стали А.


Зрелость

Симона де Бовуар — феминистка, жена Жан-Поля Сартра, автор множества книг, вызывавших жаркие споры. Но и личность самой Симоны не менее интересна. Слухи о ней, ее личной жизни, браке, увлечениях не утихали никогда, да и сейчас продолжают будоражить умы. У российского читателя появилась уникальная возможность — прочитать воспоминания Симоны де Бовуар, где она рассказывает о жизни с Сартром, о друзьях и недругах, о том, как непросто во все времена быть женщиной, а особенно — женой гения.


Воспоминания благовоспитанной девицы

«Воспоминания благовоспитанной девицы» — первая из трех мемуарных книг, написанных известной французской писательницей Симоной де Бовуар. Одна из самых ярких французских «феминисток», подруга и единомышленница Сартра, натура свободолюбивая и независимая, она порождала многочисленные слухи, легенды и скандалы, неизбежно сопровождающие жизнь знаменитых людей. Становление незаурядной личности, интимные переживания девочки-подростка, психологические проблемы перехода в новое столетие, причины «экзистенциальной тоски» 40–50 годов, многие события XX века, увиденные и описанные искренне и образно, живым и точным языком — вот что ждет читателя «Воспоминаний» Симоны де Бовуар.


Здравствуй, грусть. Современная французская психологическая повесть

В сборник включены психологические повести известных французских писателей — Франсуазы Саган («Здравствуй, грусть») Робера Андре («Взгляд египтянки»), Клер Галуа («Шито белыми нитками») и др., которые представляют собой своеобразную реакцию литературы на усиливающееся наступление капитала во всех сферах жизни.


Сломленная

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сила обстоятельств: Мемуары

Симона де Бовуар (1908–1986) — одна из самых известных французских писательниц и самых ярких «феминисток» XX века. Жан Поль Сартр, Альбер Камю, Андре Жид, Жан Жене, Борис Виан и многие другие — это та среда, в которой проходила ее незаурядная жизнь. Натура свободолюбивая и независимая, она порождала многочисленные слухи, легенды и скандалы. Но правда отнюдь не всегда соответствует легендам. Так какой же на самом деле была эта великая женщина, опередившая свое время и шагнувшая в вечность? О себе и о людях, ее окружавших, о творчестве, о любовных историях и злоключениях — обо всем она откровенно рассказывает в своей автобиографической книге «Сила обстоятельств».


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Две недели в сентябре

Семейство Стивенсов, живущее в одном из пригородов Лондона, отправляется в ежегодный отпуск на море. Несколько часов на поезде, и они оказываются в городке Богнор, в пансионе, куда они приезжают уже двадцать лет. На две недели они могут вырваться из будничной жизни с ее заботами и обязанностями, почувствовать себя свободными, поразмышлять о том, что им в жизни действительно важно. Шеррифф с такой нежностью и деликатностью описывает своих героев, что читатель начинает ценить и их, и незамысловатые радости обыденной жизни.


Леонардо да Винчи

Автор книг о Джобсе и Эйнштейне на сей раз обратился к биографии титана Ренессанса — Леонардо да Винчи. Айзексон прежде всего обращает внимание на редкое сочетание пытливого ума ученого и фантазии художника. Свои познания в анатомии, математике, оптике он применял и изобретая летательные аппараты или катапульты, и рассчитывая перспективу в «Тайной вечере» или наделяя Мону Лизу ее загадочной улыбкой. На стыке науки и искусств и рождались шедевры Леонардо. Леонардо был гением, но это еще не все: он был олицетворением всемирного разума, стремившегося постичь весь сотворенный мир и осмыслить место человека в нем.


Правда о деле Гарри Квеберта

«Правда о деле Гарри Квеберта» вышла в 2012 году и сразу стала бестселлером. Едва появившись на прилавках, книга в одной только Франции разошлась огромным тиражом и была переведена на тридцать языков, а ее автор, двадцатисемилетний швейцарец Жоэль Диккер, получил Гран-при Французской академии за лучший роман и Гонкуровскую премию лицеистов. Действие этой истории с головокружительным сюжетом и неожиданным концом происходит в США. Молодой успешный романист Маркус Гольдман мается от отсутствия вдохновения и отправляется за помощью к своему учителю, знаменитому писателю Гарри Квеберту.


Книга Балтиморов

После «Правды о деле Гарри Квеберта», выдержавшей тираж в несколько миллионов и принесшей автору Гран-при Французской академии и Гонкуровскую премию лицеистов, новый роман тридцатилетнего швейцарца Жоэля Диккера сразу занял верхние строчки в рейтингах продаж. В «Книге Балтиморов» Диккер вновь выводит на сцену героя своего нашумевшего бестселлера — молодого писателя Маркуса Гольдмана. В этой семейной саге с почти детективным сюжетом Маркус расследует тайны близких ему людей. С детства его восхищала богатая и успешная ветвь семейства Гольдманов из Балтимора.