Нераспустившийся цветок - [8]

***

Наши дни

— Кейт уезжает с родителями в Италию утром. Я в твоем распоряжении на месяц, — Кай вразвалочку заходит в дом и падает на диван.

— Это смешно. Ты считаешь, я хочу зависать с твоей скучной задницей весь следующий месяц. Кстати, проходи, присаживайся, чувствуй себя как дома.

Он смеется, закидывая ноги на кофейный столик.

— Спасибо. Почему бы тебе не принести мне пива?

— Возьми сам, сучка. — Я сталкиваю его ноги со столика. — Был тяжелый день. Я хочу просто лечь спать, а не нянчить тебя. А что делают все твои парни из братства сегодня вечером?

— Отдыхают или трахаются.

— Кто отдыхает или трахается? — спрашивает Алекс, бросая сумку за дверью.

— Похоже, все, кроме Кая, — посылаю ему злобный взгляд.

— И Вив, — он ухмыляется в ответ.

Я показываю ему язык.

— Кто назначил тебя ответственным за мою девственность? Может, я уже трахалась. Или я должна была разослать всем сообщения или что-то в этом роде?

Кай закатывает глаза.

— Цветочек, есть что-то, чего ты мне не рассказываешь? — Алекс приподнимает бровь.

— Нет, она ничего от тебя не скрывает. Поверь мне, если бы что-то и было, она никогда бы не позволила тебе называть себя этим проклятым прозвищем!

Я иду по направлению к входной двери, отвесив Каю подзатыльник.

— Не будь таким уверенным.

— Эй, куда ты собираешься? — Кай подпрыгивает, готовый последовать за мной, как потерявшийся щенок, каким и будет на протяжении всего следующего месяца.

— Мне нужны тампоны, но буду рада компании.

Он падает обратно на диван с таким видом, будто его протащили по грязи.

— Думаю, я останусь с Алекс.

— Я только возьму чистую одежду и возвращаюсь обратно к Шону. Прости, Кай-Пай[12], — Алекс выпячивает полную нижнюю губу, проходя мимо него, чтобы подняться наверх.

Кай берет свою сумку и выходит вместе со мной.

— Ты знаешь, единственное прозвище, которое я ненавижу больше, чем Цветочек — это Кай-Пай.

Я иду в противоположную сторону.

— Прости, я занята.

— Увидимся в семь, — кричит он.

Я заворачиваю за дом и иду обратно. Тампоны были уловкой. Мне нужно было отшить Кая на ночь. Как бы я не любила своего друга, он все еще эгоистичный и озабоченный, особенно, когда нет Кейт. Я не исключаю завтрашний ужин, но сегодня вечером у меня нет энергии и терпения, чтобы иметь дело со своим приставучим другом.

— Для того, кто знает тебя около шестнадцати лет, нахожу странным, что он не знает твою привычку запасать тампоны, как переживший голод запасает еду. — Алекс смеется, доставая бутылку вина из холодильника.

Я опираюсь на кухонный островок.

— Я плохой друг, не так ли?

— Не для меня, Цветочек, — Алекс обнимает меня.

— Я устала и хочу есть.

— Тогда поешь и ложись спать. Увидимся в воскресенье, — Алекс хватает сумку и подмигивает мне.

Ужин может подождать. Вытягивая тряпичную сумку из шкафа у входа, я выхожу на переднее крыльцо и сажусь на ступеньки. Обычно я так не делаю, но сейчас я хочу, чтобы люди меня видели. Ну, хорошо, может, чтобы один человек видел. Вытягивая моток пряжи и спицы, я возобновляю работу над моим последним творением: варежками. Я начала вязать после того, как решила сохранить свою девственность. Это не сексуально, но такое занятие заставляет меня сосредотачиваться, и мне нравится чувствовать радость, когда я получаю готовое изделие. Моя семья и друзья обычно становятся счастливыми обладателями таких произведений. Папа сказал, что чувствует себя восьмидесятилетним стариком, когда получил от меня в подарок на Рождество плед, но я знаю, что он пользуется ним, чтобы согреться, когда смотрит игру Гигантов[13], развалившись в кресле.

Минуты плавно переходят в часы и уже почти не видно, что я делаю из-за опускающихся сумерек. Уверена, что пропустила больше, чем одну петлю. И как раз, когда разочарование овладевает мной, я вижу Оливера. Он выходит из черного БМВ перед своим домом. Да, я ожидала, надеясь хоть мельком взглянуть на него, но теперь, когда он здесь, я чувствую себя нелепо. Когда он смотрит в мою сторону, я возвращаюсь к вязанию.

Мои нервы восторженно гудят, когда он приближается.

— Даже не уверен, что более странное в этой ситуации.

Я смотрю на него большими глазами, как будто удивлена видеть его.

— Прости?

Он садится рядом со мной, когда я кладу пряжу назад в сумку. Его чистый аромат сосны и сандалового дерева доносится до меня, и, не смотря на то, что около часа назад начало холодать, мою кожу обдает теплом от его близости.

— Не думал, что ты умеешь вязать.

— Много молодых женщин вяжут в наше время. Вязание производит терапевтический эффект, как медитация, — я пожимаю плечами.

— Ты всегда вяжешь в темноте? — он придвигается ближе, улыбаясь во все тридцать два зуба, отчего появляются эти проклятые ямочки.

— Ну, эм… по большей части я делаю то на ощупь и темнеть начало не так давно. Я как раз собиралась заходить в дом.

Мой желудок урчит в злом протесте; этот мерзкий звук. Я ерзаю, пока с лица не сойдет пунцовый цвет.

— Вау! — он смеется.

Обхватив руками живот, я пытаюсь физически подавить этот звук.

— Я немного проголодалась. Пропустила ужин.

Вероятно, решение пропустить ужин, чтобы показаться перед соседями было слегка опрометчивым.