Мне нравится представлять всем Оливера как моего парня, так же, как и нравится показывать свою тату, водить машину так быстро, что мочевой пузырь Оливера обдумывает возможность возвращения к поведению в более молодые годы. Может быть, я — бунтарь, а, может, просто не конформист. В любом случае это не имеет значения. Нет других двоих людей, которые могут любить друг друга более неистово, чем мы с Оливером.
— Не могу поверить, что ты делаешь это? — я улыбаюсь, глядя на Оливера без рубашки.
— Я? А как насчет тебя?
— Я профессионал, а ты — девственник.
— Колет, щиплет, жжет… — усмехается он.
— Мне следовало никогда тебе об этом не рассказывать, — ухмыляюсь я.
Он закончил раньше меня.
— Дай-ка посмотреть.
Он поднимает руку, чтобы я могла увидеть вытатуированную черными чернилами надпись сбоку вдоль торса.
Не отступать
— Что думаешь?
— Идеально.
— Правда?
— Абсолютно. Я буду видеть ее каждый раз, когда буду прижиматься к тебе под руку.
Когда со мной закончили, Оливер смотрит на мою поясницу. Теперь это официально. У меня появился один распустившийся цветок вишни. Рядом с цветком в форме буквы «О» расположились буквы «Л» и «И» — Оли. Он вздыхает.
— Выходи за меня?
— Неа.
Мы смеемся, а мастер тату смотрит на нас с довольной улыбкой.
Раньше я думала, что время останавливается, когда мы вместе. Он боялся оглядываться назад, а я боялась смотреть вперед. Теперь я понимаю, что на протяжении всех тех идеальных моментов, когда время, казалось, замирает, мы излечивались и росли, любили и учились в свете сердец друг друга… Наши две души были как нераспустившиеся цветы.
