Нерадивый ученик - [47]

– За что? – возмутился Гровер.

– Разные бывают собрания, – пытался объяснить Хоган. – В АУР все по-другому. У них там особые правила, и все как-то уж очень, очень…

– Формально, – подсказал Гровер. – Официально.

– Будто они играют в какую-то игру, о которой я и не слышал, – сказал Хоган. – В АА мы просто разговариваем.

На следующее заседание АУР пошла Ким Дюфэ. Она накрасила губы, накрутила кудри на французский манер, нацепила свои самые изысканные наряды и бюстгальтер 28-го размера с подкладками (купленный мамочкой, которой она запудрила мозги) и отправилась на заседание, где вполне сошла за молоденькую родительницу. Так она стала их новой лазутчицей.

– В общем, теперь, – подытожил Этьен, – Хоган обижается, что его заменили девчонкой.

– Я ничего не имею против Хогана, – сказал Гровер, – поймите меня правильно. Но сможет ли он адекватно действовать в сложно структурированной ситуации, вот что меня…

– Чё? – одновременно перебили его Тим и Карл.

Этот номер они отработали специально и таким образом неизменно сбивали Гровера с толку, когда тот говорил слишком мудрено. Гровер пожал плечами, признал, что с боевым духом может быть проблема, и дал Этьену добро на то, чтобы Хоган попробовал еще раз. Следующим докладывал Тим. Его направлением были финансы и тренировки. В данный момент все были заняты подготовкой к ежегодной генеральной репетиции под кодовым названием операция «Спартак», на которое Гровера вдохновил одноименный фильм. Однажды он специально ездил в Стокбридж, чтобы посмотреть эту картину, которая произвела на него такое впечатление, что еще месяц после этого Гровер каждый раз, проходя мимо зеркала, корчил кирк-дугласовскую физиономию{153}. Операция «Спартак» проводилась уже в третий раз и в свою очередь должна была стать генеральной репетицией настоящего восстания рабов, которое именовалось не иначе как Операция «А». «Что значит „А“?» – как-то раз спросил Тим. «Абаттуар{154}, – ответил Гровер, скорчив рожу. – Армагеддон». – «Умник», – сказал Тим и забыл об этом. Чтобы тренировать малышей, вовсе не обязательно было знать, что означает эта буква.

– Как успехи, Тим? – спросил Гровер.

Тим отвечал без особого воодушевления:

– Нужен большой макет, Грови, иначе толку будет чуть.

– Тим, давай вкратце напомним остальным, – сказал Гровер, что-то записывая. – Мы проводим эту операцию примерно так же, как в прошлом году, верно?

– Верно. Мы снова размечаем поляну Фаццо, – и он показал на доску с наброском плана, – в натуральную величину. Но теперь вместо извести мы используем колышки и флажки, которые Этьен стащил у дорожных рабочих.

В прошлом году все шло отлично, пока малыши не дошли до белой разметки, обозначающей здание школы. В недоумении остановившись у белых линий, они принялись ногами затирать известь в траву. Впоследствии, разбирая причины неудачи, Гровер предположил, что, возможно, белые линии на траве напоминали малышам линии, начерченные мелом на зеленой доске в классе. Кроме того, с известью было бы не так легко замести следы, когда операция «Спартак» завершится. Колышки же можно будет просто выдернуть. Они во всех отношениях лучше.

– И все-таки, – сказал Тим, – колышки не так хороши, как настоящие стены. Хотя бы фанерные. Прыгать через линию и представлять, будто это дверь, – совсем не то. Нужна настоящая дверь. Нужны настоящие лестницы и настоящие туалеты, чтобы бросать туда натрий, понимаешь?

– Два года назад ты так не думал, – заметил Гровер.

Тим пожал плечами:

– Просто теперь это уже не кажется настоящим. По крайней мере мне. Откуда мы знаем, что, когда придет время, они сделают все как надо? Особенно малыши.

– Мы и не знаем, – сказал Гровер. – Но у нас нет денег, чтобы построить настоящий макет.

– У нас долларов двадцать пять, – сказал Тим. – Малыши стали сами приходить и предлагать мелочь, которую им дают на молоко, даже те, чья очередь еще не подошла.

Гровер посмотрел на него исподлобья:

– Ты их заставляешь, Тим? Мне этого не надо.

– Нет, Грови, честное слово, они сами отдают. Говорят – по крайней мере, некоторые из них, – что верят в нас. А некоторые все равно не любят молоко, и поэтому им не особенно нужны эти деньги.

– Только смотри, чтобы они не слишком усердствовали, – сказал Гровер. – Учителя могут заподозрить неладное. Суть в том, чтобы каждый день иметь более-менее постоянный приход молочных денег, брать с малышей по очереди, не со всех сразу и без шума. Ежедневный приход может быть небольшим, но зато постоянным. А если сбор денег резко увеличится и все начнут разом отдавать свою мелочь, это сразу вызовет подозрения. Действуй без нажима. Что у нас с другими доходами? Как там наш скупщик в Питтсфилде?

– Ему теперь нужна мебель, – ответил Тим. – Но здесь есть сложности. Мы можем раздобыть мебель в усадьбе Велур, в доме Розенцвейга и еще в двух-трех местах. Но как мы доставим ее в Питтсфилд? Никак. К тому же он больше не принимает звонки за его счет.

– Ха, – сказал Гровер, – тогда его тоже можно вычеркнуть. Понимаешь? Таким нельзя доверять. Раз они начинают на тебе экономить, значит ты им больше не нужен.

– А как все-таки, – попытался ввернуть Тим, пока Гровер не разошелся, – насчет этого самого макета?