Непростая история - [2]

— Вот бы где квартирку получить! — вздохнула Лера.

Кириллу вспомнилась статья одного архитектора, писавшего, что высотные дома не разрешат жилищного кризиса в Москве. Их назначение в другом. Каждый город, тем более столица, должен иметь свою характерную перспективу, высотный силуэт, видный отовсюду. В Париже это башня инженера Эйфеля, в Нью-Йорке — небоскребы, в старой Москве — былые сорок сороков церквей и колоколен.

Статью он помнил хорошо и сейчас увлеченно пересказывал ее содержание девушке. Лера вдруг перебила его:

— У вас, наверное, хорошая квартира.

— Обыкновенная. Мы с мамой и сестрой живем в коммунальной. Привычное для москвичей положение: мы вырастаем, а квартиры остаются прежними... А у вас?

— А у нас в квартире газ, — ответила девушка неопределенно. — Не будем говорить об этом.

— До того плохо?

— Я сказала: давайте не будем! — Лера насмешливо передразнивала чью-то чужую интонацию, но Кирилл видел, что ей не до смеха. Меняя тему, она спросила: — Вы «Машиниста» видели?

Содержание итальянского фильма сразу же вызвало ожесточенный спор. Кирилл не мог понять, почему иные зрители, вот и Лера тоже, замечают, сколько комнат в квартире простого машиниста электропоезда, или то, сколько вина выпивают герои и какие красивые пейзажи в Италии, но не видят, не замечают главного, что хотели вложить авторы в свою картину. Страшная трагедия человека, оставшегося без работы, без своего места в жизни, проходит мимо их внимания.

— А «Рим в одиннадцать часов» видели? — горячился он.

— Еще бы! Пять раз смотрела... Там такие прелестные девушки! Говорят, не все они актрисы...

— Знаю. А то, что эти прелестные, как вы говорите, девушки готовы идти на все, чтобы получить скромное место машинистки, — это вам как показалось? Да у нас любая десятиклассница мечтает о большем!

— Мечтать можно о многом... Я, может, мечтаю об Италии.

— А сейчас это не такое уж несбыточное мечтание. Не скажу, в этом году, но в следующем... Хотите, подпишем с вами, Лера, дружеское соглашение: в следующем году вместе объехать на теплоходе вокруг Европы. С непременным заездом в Рим.

— Какое вы еще дитя, Кирилл! — Она вздохнула.

— Почему? Лешка Шумов — ровесник мой, а он только в этом году дважды побывал за границей...

— Так я ж не чемпионка по плаванию! И денег на заграничную поездку у меня нет. И не будет их через год... Конечно, я не знаю ваших возможностей...

— Молчу! Разговор об этом отложим до... до следующего года. Клянусь, я докажу вам кое-что! Во всяком случае, заставлю вас изменить свое мнение.

— Если вы к тому времени еще будете помнить случайно встреченную на какой-то вечеринке девушку.

Что ж, и в этом был свой резон. Он понимал, что словами тут ничего не докажешь. Вот когда выйдет его поэма... Кирилл намекнул на это грядущее событие, правда, весьма туманно, так как не хотел показаться ей хвастуном.

— Да, а где можно прочесть ваши стихи? — неожиданно полюбопытствовала Лера.

Он ждал подобного вопроса, но все же ее слова заставили молодого человека смутиться.

— Я печатался... э-э... кое-где. По радио меня недавно передавали. Все это пока несколько... гм!.. разрозненно. А вот мою большую вещь вы первая получите, это я вам точно обещаю.

— Я напомню вам, Кирилл, ваше обещание, когда станете знаменитым и важным.

Взвизгнув тормозами, у тротуара остановилась «Волга». Сидевший за рулем выглянул из машины. Блеснули белые зубы, полоска безукоризненного пробора в гладких волосах. Его спутница, совсем молоденькая женщина с ярко накрашенным ртом, раскуривала папироску.

— Привет, Малышев! Подвезти?

Хозяин машины радушно улыбнулся Кириллу и с интересом посмотрел на его девушку.

- Спасибо, Виктор Алексеевич! В такую ночь лучше пройтись!

— Добавьте: с такой милой спутницей. — Голова с безукоризненным пробором склонилась перед Лерой. — Всего вам наилучшего!

Машина отъехала.

— Наверно, только у поэтов бывают такие встречи. Кто этот элегантный красавец? Тоже писатель?

— Виктор Алексеевич — инженер. Мы вместе работаем.

Кирилл не сказал только, что Виктор Алексеевич — его непосредственное начальство. Сегодня это ни к чему.

— А его дама мне совсем не понравилась.

И когда Лера успела рассмотреть ее? Кирилл даже не взглянул на женщину в машине.

Они вышли к набережной и облокотились на гранитный парапет. По Москве-реке плыл буксир с баржей, в ночной тишине далеко слышалось шумное дыхание двигателя. Огоньки бакенов мигали под мостом.

Кирилл рассказал, как в детстве бегал сюда с Лешкой ловить уклеек, как зимой скользил на лыжах по льду реки к трамплину на Ленинских горах.

— А вы, Лера, ходите на лыжах?

— Немножко. Мы с ребятами больше катались с круч на ледянках — знаете, что это такое?

— Приблизительно. В общем что-то из льда.

Лера рассмеялась.

— Сразу видно горожанина. Ледянка, простите, из навоза делается. Его накладывают в решето и поливают на морозе водой.

Он смотрел на девушку недоверчиво:

— И вы сами... накладывали?

— А что? Еще как! Правда, чаще кто-нибудь из ребят отдавал мне свою раскатанную ледянку.

Как он понимал их, этих неизвестных ему ребят! Он и сам отдал бы ей все, чего б она ни попросила. Всего несколько часов назад ничего не знать о существовании человека, и вот уже все в его жизни интересует тебя, кажется таким важным...