Непристойная страсть - [80]

При виде полковника они встали по стойке «смирно». Чинстрэп тяжело опустился на край скамейки, но тут же пересел на середину, потому что скамейка угрожающе накренилась.

– Вольно, джентльмены, садитесь, – произнес он. – Капитан Паркинсон, я был бы крайне признателен вам за чашку чая.

Чайник уже несколько раз заливали и дважды заваривали, так что чай, который Нейл нетвердой рукой налил полковнику, оказался довольно свежим. Полковник Чинстрэп схватил кружку, не обратив, по-видимому, никакого внимания на ее непривлекательный внешний вид, и погрузил туда свой нос. Но в конце концов ему пришлось поставить кружку на стол и начать разговор, ради которого он пришел сюда. Он обвел присутствующих тусклым взглядом и начал:

– Как я понял, сегодня среди ночи в душевой имела место сцена между сержантом Даггеттом и сержантом Уилсоном? – спросил он, всем видом показывая, что именно по этому поводу он проделал весь путь от своего дома до отделения «Икс» в такой ранний час.

– Да, сэр, – беспечно отозвался Нейл. – Сержант Даггетт пытался приставать к сержанту Уилсону с сексуальными намерениями. И тогда сестра Лэнгтри отвела нас, то есть сержанта Мэйнарда и меня, в душевую, чтобы мы прекратили это.

– Вы сами видели, как все это происходило, или только узнали об этом со слов сестры Лэнгтри?

Нейл поглядел на полковника с презрением, которое даже не дал себе труда скрывать.

– Ну конечно, сам видел, своими собственными глазами! – В голосе его появились интонации, свойственные человеку, которого силой принудили описывать неприличную ситуацию, чтобы удовлетворить чей-то крайне похотливый интерес. – Сержант Уилсон, должно быть, был захвачен врасплох. Он был голый и довольно-таки мокрый. Сержант Даггетт тоже был голый, но совсем не мокрый. Однако он находился в состоянии крайнего сексуального возбуждения. Когда сестра Лэнгтри, сержант Мэйнард и я вошли в душевую, он пытался схватиться с сержантом Уилсоном, а сержант Уилсон старался отгородиться от него и занял оборонительную позицию.

Нейл откашлялся и украдкой бросил взгляд через плечо полковника.

– К счастью, сержант Уилсон не так вольно прикладывался к виски, которое нам случилось иметь в своем распоряжении вчера вечером, иначе все могло обернуться для него куда хуже.

– Хорошо, хорошо, этого вполне достаточно, – торопливо прервал его полковник, которого тон Нейла жалил, как змея, а упоминание о виски было подобно удару дубиной по голове. – Сержант Мэйнард, вы согласны со свидетельством капитана Паркинсона?

Бенедикт в первый раз поднял глаза. На лице его застыло выражение крайней усталости и опустошенности, как у человека, который дошел до такой точки, откуда не возвращаются. Глаза его покраснели после виски.

– Да, сэр, все произошло именно так, – отозвался он, произнося слова так, будто несколько дней сидел и думал только о них и больше ни о чем. – Льюс Даггетт был черным пятном на лице земли. Грязным. Позорным…

Мэтт быстро встал и безошибочно точным движением вцепился в руку Бенедикта, заставив его подняться.

– Бен, пойдем, – настойчиво сказал он. – Быстрее! Выведи меня на воздух. Я очень плохо себя чувствую после вчерашней выпивки.

Полковник Чинстрэп не стал спорить, испугавшись очередных высказываний по поводу виски. Он сидел тихо, как мышь, пока Бенедикт быстро провел Мэтта через веранду, а затем снова обратился к Нейлу:

– Что же произошло, после того как вы пришли и положили конец этой сцене, капитан?

– У сержанта Уилсона случилось что-то вроде реакции, сэр. Ну, вы понимаете, такие вещи бывают, когда взвинчиваешься из-за драки. В общем, его затрясло, и он не мог нормально дышать. Мне показалось, что будет лучше, если он пойдет с сестрой Лэнгтри, так что я предложил ей забрать сержанта Уилсона из отделения и поместить где-нибудь в ее корпусе, подальше от сержанта Даггетта. Чтобы… э… лишить сержанта Даггетта… э… искушения повторить свои попытки в течение ночи. К тому же он не мог бы тогда избавиться от состояния довольно-таки сильного страха, чему, должен честно вам признаться, сэр, я был очень даже рад. Сержант Даггетт, сэр, отнюдь не принадлежит к числу приятных мне людей.

Вначале сестра Лэнгтри спокойно и доброжелательно наблюдала за Нейлом, но когда она услышала, как он сказал полковнику, что это была его идея увести Майкла из отделения, глаза ее широко раскрылись от изумления, а затем в них появилось выражение благодарности. Глупый, благородный, замечательный человек! Полковнику никогда и в голову не придет сомневаться, что все это действительно предложил Нейл; он считал, что решения всегда принимают мужчины, и другого он ничего и не ожидал. Но к тому же это означало, что Нейл прекрасно знал, где она собиралась оставить Майкла на ночь, и она призадумалась. Неужели у нее на лице было написано, как они провели оставшуюся ночь, или это просто его догадка?

– Как же вел себя сержант Даггетт, после того как вы вернулись в отделение, капитан? – задал вопрос полковник.

– Как себя вел? – Нейл прикрыл глаза. – Да как всегда, в своем духе. Он просто ядовитая сволочь. Нисколько ему не стыдно, жалел только, что попался. Как обычно, пузырился от злобы. Все говорил, что доберется до всех нас, а особенно до сестры Лэнгтри. Льюс ее ненавидит.