Непримкнувший. Воспоминания - [85]

И вот в нашей гвардейской армии, в которой в штабе, в корпусах, дивизиях, полках собрались по-настоящему образованные, грамотные в военном отношении, закаленные в боях офицеры и генералы, командующим оказался круглый невежда. Это был один из тех «конников» периода Гражданской войны, который ни на вершок не продвинулся в своем развитии за целую историческую эпоху. По своему кругозору, уровню культуры и моральному облику это был старорежимный фельдфебель-держиморда. Он совершенно не понимал ни роли новейшей сложной боевой техники, ни искусства взаимодействия различных родов войск. Все командование Кулик сводил к крикам, брани и неизменным наставлениям: «Если кто не выполняет приказания – плеткой его в морду».

И вот такой держиморда, попав в нашу прославленную и великолепно дравшуюся армию, начал куролесить.

Армия вела наступательные бои с рубежа Ахтырка – Котельва – Опошня с задачей выхода к Днепру. Перед фронтом армии действовали сильная механизированная и танковая группировка, включавшая такие разбойничьи гитлеровские дивизии, как «Мертвая голова», «Великая Германия», «Гитлерюгенд» и др. В разгар операции, когда нужно управлять боем, Г. Кулик мог бросить командный пункт, забраться куда-нибудь в роту, сесть за пулемет и вести огонь в сторону противника: «пусть дойдет до Ставки и Сталина, какой храбрец Кулик». Или самовольно, без приказа штаба фронта Кулик мог повернуть фланг армии не в заданном направлении, чтобы «поучаствовать» во взятии крупного города и тем прославиться.

Я вынужден был обратиться с рапортом в военный совет фронта о полном несоответствии Г. Кулика занимаемому посту.

В ходе операции 21 сентября 1943 г. к нам на командный пункт прибыл представитель Ставки маршал Жуков. На наблюдательном пункте собрали нескольких командиров корпусов и дивизий. Выслушав краткие доклады командиров, Г. Жуков в очень скупых выражениях с предельной ясностью оценил обстановку, внес коррективы в дислокацию частей и в план операции. Суровую отповедь дал он поведению и методам командования Кулика. Он приказал Кулику не вмешиваться больше в командование боевой операцией, возложив эти функции на заместителя командующего. К счастью, вскоре Кулик был отстранен с поста командарма, и его пребывание в нашей армии явилось лишь кратковременным печальным эпизодом.

Маршал Жуков был и остается высокоодаренным и выдающимся советским полководцем. На фронте у него не было мягкости и деликатности А.М. Василевского, сдержанности и корректности К.К. Рокоссовского (под командованием которого я участвовал в Сталинградской битве). Он был суров, непреклонен, порою груб. Но каждая порученная ему фронтовая (или нескольких фронтов) операция оплодотворялась его полководческим даром. Жукова по заслугам сопровождала буквально легендарная слава. «Где Жуков – там победа» – этот лозунг прокатывался за ним по всем фронтам.

Я относился к Жукову с огромным уважением и почитанием.

С войны Жуков вернулся трижды Героем Советского Союза и закрепился в сознании всего народа как самый популярный и прославленный полководец. По этой причине (Сталин не любил делить ни с кем никакой славы) или по другим, но он вдруг отставлен был от всех своих постов в Москве и направлен в Свердловск командовать войсками Уральского военного округа.

И вот мы рядом в депутатских креслах в Большом Кремлевском дворце. Вспоминаем фронтовые времена.

Игорь Васильевич Курчатов – крупнейший ученый-физик в области использования атомной энергии и руководитель работ по управлению ядерными реакциями – застенчиво и как бы виновато говорит о себе: он настолько засекречен и занят, что ему не разрешен был даже выезд на Урал для встречи со своими избирателями, чем он очень огорчен.

Действительно, И.В. Курчатов был лицом сверхзасекреченным.

До августа 1945 г., пока над Хиросимой и Нагасаки не взорвалось оружие чудовищной разрушительной силы, мы, советские ученые, не имевшие к этому делу прямого отношения, мало что знали об атомной проблематике. Даже в кругах Академии наук СССР было широко распространено мнение, что работа в области ядерной физики бесперспективна, так как для осуществления ядерных превращений нужно затратить больше энергии, чем будет получено освобожденной энергии.

В Соединенных Штатах Америки все работы в области атомной энергии велись в обстановке строжайшей тайны. Только постепенно просачивались сведения, как бежавшие от фашизма гениальный физик и мыслитель Альберт Эйнштейн, итальянский физик-ядерщик Э. Ферми, патриарх атомной физики датчанин Нильс Бор, ученые-физики эмигранты Э. Сегре, Л. Сциллард и другие зачинали это дело в США. Как А. Эйнштейн от имени группы ученых-физиков убедил президента Ф. Рузвельта поставить в США широкие исследования в области ядерной физики, имея в виду их военное значение. Как в фашистской Германии велись подготовительные работы для осуществления цепной реакции в расчете на использование отечественного урана и норвежской тяжелой воды и как американская авиация, на основе данных английской разведки, разбомбила транспорт с норвежской тяжелой водой, накопленной за два года, и расстроила тем самым немецкие планы создания атомного реактора. Как на исходе 1942 г. Э. Ферми добился цепной реакции на ураново-графитной основе и в уединенном Лос-Аламосе штата Нью-Мексико начал развертываться американский центр исследований в области физики атомного ядра и ядерного оружия. Как была создана и испытана первая американская атомная бомба.