Непрерывность - [47]

З и н а и д а. Сима, но как ты так можешь говорить! Ваня же знает, что делать. Он военный!

Т е р е х о в. Да, с вами, пожалуй, кашу сваришь!.. (Тане.) А ты все еще здесь? Я тебе что велел?

Т а н я. Так я… вот… Тетя же… Я сейчас.

Т е р е х о в. Эх, ты! Тетя! Сиди уж…

Вбегает  Щ е р б и н а.

Щ е р б и н а (задыхаясь). Немцы!.. Терехов!.. Немцы!.. (Садится в изнеможении.)

Т е р е х о в. Да откуда они свалились, чтоб их? С кем бой? Наши кто?

Щ е р б и н а. Старики из деревни.

Т е р е х о в. А, деды. Немцев много?

Щ е р б и н а. До взвода, может, меньше немного. С собакой, она их по следу. Кричат: знаем, мол, что здесь армии нет. Никого не тронем, только выдайте террористов! Понимаешь? Это за мальчишками они, которых мы встретили.

Таня, побледнев, садится на лавку. Серафима и Белоконь молча переглядываются.

Т е р е х о в. Ну, ясно, дальше!

Щ е р б и н а. Старики начали стрелять — они в ответ. А собака их вдруг в сторону потянула. Верно, парни-то не через деревню шли, а болотом. Ну, они оставили там человек шесть-семь, вроде заслона, а остальные за собакой. Наверно, туда и выйдут, где мы ребят встретили. Так я понимаю.

Т е р е х о в. Возможный случай.

Т а н я. Они сюда придут.

Т е р е х о в. Почем ты знаешь?

Т а н я. Знаю.

Б е л о к о н ь. Да, она знает.

Т е р е х о в. Веселые дела.

З и н а и д а (вдруг начав бестолково метаться). Так чего же мы ждем? Что мы стоим? Время же идет, а мы стоим!

Т е р е х о в. Спокойно, мамаша, спокойней! Сколько сюда ходу? Идти им сколько?

Б е л о к о н ь. Кто знает, пройдет за полчаса. Идти можно только след в след, там в сторону нельзя сделать ни шага. Это еще двадцать — тридцать минут, потому что они пойдут с опаской.

Т е р е х о в. Точно! Делаю расчет времени — имеем примером пятьдесят минут да Щербина минут десять бежал да рассказывал, значит, сорок минут, да, считай, десять минут на запас, чтоб от них оторваться, как у нас женщины и малолетние, стало быть, полчаса. На все про все полчаса имеем! Шевелись!

С е р а ф и м а (Белоконю). Я соберу документы… (Уходит.)

З и н а и д а. А что брать? Я не знаю, что нужно.

Т е р е х о в. Считай так, мамаша, что после них ничего не останется.

З и н а и д а (вновь начав метаться). Боже мой! Боже мой! Боже мой!.. Из хат, из келий, из темниц они стеклися… Боже мой! Из темниц… Они стеклися для…

Б е л о к о н ь. Зина!

З и н а и д а. Какая смесь одежд и лиц… Они стеклися.

Б е л о к о н ь (подходит к Зинаиде и крепко берет ее за руки). Зина! Успокойся, слышишь? Я с тобой, успокойся!

З и н а и д а. Боже мой, боже! Кирилл, я боюсь, мне страшно! Ко мне опять вернулся страх, господи! Они нас всех убьют, Кирилл, они всех убьют!

Таня, сидевшая до этой минуты на скамейке в каком-то тупом оцепенении, словно очнулась и, подбежав к матери, обняла ее.

Т а н я. Мамочка! Милая моя! Прости меня! Прости!

З и н а и д а. Простить? За что? Дочуня, маленькая! Неужели они убьют нас, неужели убьют?!

Б е л о к о н ь. Зина, мы сейчас уйдем. Никто нас не тронет! Ну, прошу тебя, соберись, возьми себя в руки!

З и н а и д а. Да-да, я возьму, я должна! У меня дочь, я ее должна!.. Ради нее! Я возьму! Мы уйдем, Танечка, мы далеко, нас не найдут, моя маленькая!

Щ е р б и н а, Да что уж вы так себя, хозяйка! Даже обидно! Нас еще, между прочим, укусить пусть сумеют. Как-никак мы при оружии, это тоже, знаете, не фунт изюму.

Т е р е х о в. Вот это точно сказано! По-нашему! Как говорится, лаком волк до баранинки, да обух жжется! Верно я говорю?

З и н а и д а. Верно, Ванечка! Спасибо вам, дорогой! Мы друзья, правда? Мы так хорошо подружились, правда? Не оставляйте нас!

Т е р е х о в. Как можно, Зинаида Тимофеевна…

Подходит  Н и н а.

Н и н а. Ну что, уходим?

Т е р е х о в (машинально). Ага… Постой! Тебе кто велел с поста уходить, а? Это что такое?

Н и н а. Да я только хотела…

Т е р е х о в. Я тебе покажу — хотела! С поста уйти — за это знаешь что полагается? Обалдели от тыловой жизни, понимаешь, хотя и в госпитале!

З и н а и д а. Не ссорьтесь, пожалуйста. Я уже иду. Кирилл, я пойду соберу кое-что. Таня, пойдем?

Т а н я. Иди, мама, я останусь. Иди сама.

З и н а и д а (покорно). Хорошо… (Уходит.)

Т е р е х о в (ей вслед). Да не копайся, мамаша, поживее! (Нине.) А ты!..

Н и н а (отмахнувшись от него, идет к Щербине). Погоди, Терехов!.. Прохор Фомич, что это? Вы ранены? Кровь? (Смотрит его руку.)

Щ е р б и н а. Где?.. Ах ты, мать честная, зацепило! Вот горячка что значит — даже не заметил! Вроде и чувствую, что жжет, а поглядеть ни к чему!

Н и н а (продолжая осматривать руку). Ничего страшного… Сейчас обработаю, через недельку и думать забудете… (Достает из сумки бинт и йод.)

Щ е р б и н а. Да ты всерьез за меня приняться думаешь? Погоди, после уж, как приедем. Прихвати пока бинтом, а после…

Н и н а (строго). Раненый Щербина!

Щ е р б и н а. Йоду до смерти боюсь, сестрица! Даже холодеет внутри!

Н и н а (обрабатывает рану). Раненые, подвергнутые в первые часы ранения хирургической обработке, дают наилучший прогноз. Ясно?

Щ е р б и н а. Ясно. А я, значит, какой прогноз даю?

Н и н а. Приличный!.. Все с вами, раненый. Будете жить!

Щ е р б и н а. Спасибо, дочка! Может, и я когда…