Непредсказуемый Берестов - [5]

Когда поезд остановился наконец у небольшого вокзальчика, Женька был ошарашен — на перроне, напротив вагона, стояла тетя Дуся собственной персоной. Вот это да! Как же получилось?.. «Ага, — вспомнил Женька, — они же близнецы!» Все равно это было удивительно. Ведь Женька никогда еще не видел настоящих близнецов. Тетя Васена сразу понравилась Женьке уже хотя бы по тому, что напоминала тетю Дусю.

А тетя Васена тут же повела Женьку в столовую, что была недалеко от вокзальчика. Обедали не спеша. Новая знакомая расспрашивала Женьку про Москву, про сестру, про то да про се, и Женька отвечал серьезно и рассудительно, как взрослый.

Потом они ехали в автобусе. Тетя Васена все улыбалась, а Женька смотрел в окно. Старенький, скрипучий автобус, пахнущий пылью и бензином, катил полевой дорогой, переваливаясь с боку на бок, и дребезжал на каждой дорожной колдобине.

А потом ехали в бричке, запряженной большущей рыжей кобылой. Бричка была похожа на чапаевскую тачанку, и Женька ликовал, представляя себя бойцом легендарной кавдивизии. Достав из рюкзачка черный блестящий компас, купленный в магазине «Охотник» на Кировской, Женька тут же надел его на руку и следил за дрыгающейся стрелкой, указывающей, что движутся они точно на запад. Желто-оранжевое солнце жарким шаром висело над горизонтом, день клонился к завершению.

Деревня, где жили тетя Васена и дядя Ваня, была небольшой, зато находилась на возвышенности, над берегом неширокой тихой речки с длиннющим песчаным берегом… Вокруг деревни расстилались поля, окаймленные древними темными лесами и молодыми прозрачными рощами.

Двор дома аккуратный, чисто выметенный, огражден невысоким забором. Во дворе, прямо перед окнами, росли две яблоньки и большая старая груша. В глубине двора из-за высокого сарая выглядывали зеленые грядки огорода…

Комнаты в доме просторные и прохладные. Подоконники уставлены цветочными горшочками с розовыми и голубыми цветками. По некрашеному, выскобленному почти добела полу, вдоль и поперек расстелены серо-красные домотканые дорожки-половики, а стены украшены множеством фотографий в рамочках из белых речных ракушек. Между окнами — большая черная тарелка громкоговорителя. Его, наверно, никогда не выключали — постоянно слышались хрипловатые голоса и звуки музыки…

Женьке очень понравилось у тети Васены, и теперь только один вопрос оставался невыясненным: есть ли в деревне его сверстники? Кем же в конце концов предстоит ему тут командовать?.. С этими мыслями он и заснул на широкой деревянной кровати в мягкой постели, пахнущей чистым бельем и сеном.

Проснулся Женька, как ему показалось, очень рано. В доме стояла такая тишина, что слышно было, как во дворе, перекудахтываясь, ходят куры, а за стеной, в другой комнате, тикают ходики. Прошлепав босиком в большую комнату, Женька взглянул на часы. Стрелки показывали половину восьмого. Но ни дяди Вани, ни тети Васены нигде не было. Однако не успел Женька снова забраться в постель, как стукнула во дворе калитка и тут же на пороге появилась тетя Васена.

— Ой, Женечка, ты уж и проснулся? Сейчас, голубчик, завтракать будем. Уж и дядя Ваня следом идет…

А Женька никак не мог понять, откуда это они пришли? В такую-то рань… А тетя Васена засмеялась, заметив Женькино недоумение.

— Мы уж и в поле были. Там дела много, невпроворот… Теперь уж на завтрак пришли.

— А когда вы ушли?

— Мы-то? А уж в половине пятого.

«И когда они высыпаются? — недоумевал Женька. — Ничего себе работенка! С работы на завтрак приходят… Вот это да!»

Вошел в дом дядя Ваня. Улыбнулся. Подмигнул Женьке.

— Ну как, брат, спалось? Мухи тебя не одолели? У нас с мухами война! Ты, Васка, навесь этой липучей бумаги, а то сожрут они парня.

— Да я мух-то и не видел… — постарался успокоить хозяина Женька.

— Зато они тебя видят. Просто еще не познакомились. — И он засмеялся, показывая из-под широких темных усов длинные белые зубы.

Завтрак был необычным, зато очень вкусным. Яйца, лук, сметана, хлеб, чай с конфетами-подушечками и даже мед в большой глиняной тарелке…

После завтрака дядя Ваня сказал:

— Ты, брат, дома-то не сиди. Ступай на речку. Там благодать. До леса пройдись. Между прочим, земляника уже пошла. Тут, брат, не Москва. Никаких тебе трамваев да машин. Ходи себе на здоровье. И вообще занимайся, брат, чем хочешь. А заскучаешь, ко мне приходи, в сельсовет. — Он хитро улыбнулся. — Я тебя, брат, на добрую работенку приспособлю…

— Какую еще работенку? — забеспокоилась тетя Васена. — Ребенок на отдых приехал, с учебы. Чего это ты вздумал? Каждого уж надо тебе приспособить! Вон свои шалопаи по деревне стрекочут, их уж и приспосабливай!

Дядя Ваня молчал, улыбался, а на прощание подмигнул Женьке — дескать, чего они, женщины, в наших делах понимают? Женьке это очень даже понравилось. Ага, подумал он, в крайнем случае, есть кому за него заступиться. Всяко может быть. Ведь Женька постоянно жил в предчувствии чего-то непредсказуемого в себе самом — что-то толкало его на такие поступки, что, с одной стороны, — это как посмотреть — выглядели они просто баловством, а с другой — могли сойти и за хулиганство… Конечно, хулиганом Женька себя не считал, но что-то близкое к тому все-таки было в его непоседливом, неуправляемом характере. Вот тут-то без заступника и не проживешь. И уж куда лучше, если это сам председатель!