Непредсказуемый Берестов - [2]

Шрифт
Интервал

— Жень… — залепетал Витька. — И так все понятно… — Он шмыгнул покорябанным носом.

— Ты что? — процедил Женька.

— Чего… Что я, псих?.. Ты забыл, как Сашку за это…

Строй мальчишек с любопытством наблюдал противоборство закадычных друзей.

— Ладно, — угрожающе усмехнулся Женька. — Без сопливых обойдемся, — и, скинув сандалии, деловито поплевал на ладони, — подсади-ка.

— Ладно тебе. Шу-уточки… — снова было залепетал Витька, но Женька шутить не собирался.

— Кому сказал!

Уцепившись с Витькиной помощью за нижнюю толстенную ветку тополя, Женька подтянулся на руках и лег на нее животом…

Когда Ольга Николаевна из глубины двора увидела Женьку, тот был уже довольно высоко на стволе.

— Берестов! Немедленно… — аж задохнулась пионервожатая. — Назад! Немедленно! Слезай!

— Вы же знаете, Ольга Николаевна, Берестов не слезет, — съехидничал стоящий рядом Додька.

— Замолчи, Григорьев, — отмахнулась Ольга. — Берестов! — снова закричала она. — Ни в какой поход тебя не возьмут! Вот увидишь…

Женька посмотрел вниз, крикнул:

— Не возьмут? Так я и вовсе не слезу!

— Не смей! Не смей… — не зная уже, как остановить ученика, кричала Ольга.

А Женька между тем перебирался с ветки на ветку, упорно двигаясь к верхушке дерева. Он старался не смотреть вниз, трусил, но, стиснув зубы, карабкался выше.

— Остановись, Берестов! — умоляющим голосом кричала пионервожатая. — Ну я сейчас… — и она со всех ног бросилась в дверь школы.

Что и говорить, Женька уже сообразил, что дороги обратно нет. Он сидел, замерев, на самой верхушке тополя, сам не понимая, как же смог до нее добраться. Ветви раскачивало, в животе было холодно, дурнота подступила к горлу.

Характером Женька был упрям и в действиях невоздержан. А самое интересное в Женькином характере было то, что виноватым он себя ни в чем никогда не считал. Вот и теперь Женька не задавал себе вопроса: зачем полез? Почему не послушался Витьку, не ответил на призыв Ольги? Как это почему? — сразу находит он себе оправдание. Ольга сказала, что в поход не возьмут? Сказала. Пригрозила? Конечно. Ну вот, он вроде бы и не виноват: нечего было грозить…

Снизу донесся голос Витьки:

— Эй, слышишь, Ольга за директором побежала!

Ну и пусть, подумал Женька, а сердце все-таки екнуло: Михаил Иванович таких шуток не любил и в прошлом году запросто исключил Сашку Воробьева. Это факт.

Но Витька хорошо знал своего друга.

— Эй, командир, — завопил он, — держись! Отличный НП!

И Женька приободрился, хотя понимал, что путь вниз ему не осилить. Наверное, это же самое поняла и Юлька. Задрав голову, она только и шептала:

— Женечка, не упади. Только не упади…

А Ленка почему-то безотчетно радовалась и, приплясывая, повторяла:

— А вот не слезет Женечка. Уже не слезет… Вот! Юлечка…

Сначала никто и не сообразил, зачем во двор школы въехала пожарная машина. Пожарка была рядом, в соседнем переулке, и к виду этих красных блестящих автомобилей все давно привыкли.

А во дворе-то уже сам директор! И Ольга. И всякого разного любопытного народу набралось…

Молодцеватый пожарник выпрыгнул из кабины и что-то скомандовал своим подчиненным. Тут же на глазах у всех длинная красная лестница медленно поползла вверх… Ольга закричала:

— Берестов! Не двигайся! Сейчас тебя снимут!

А лестница все ползла и ползла, покачиваясь, поскрипывая стальными тросами. И вот один из пожарников уже пошел по ней, цепко перебирая руками ступеньки-перекладины.

Женька лихорадочно соображал: что это? Поражение или победа? Но ведь он не слез? Не слез. Вот и пусть все думают, что не слез не оттого, что не мог, а попросту не хотел слезать. А верхушка лестницы уже у самых Женькиных ног.

— Ступай на лестницу! Не бойся, — приказывает пожарник, протягивая Женьке руку.

Нет, Женька руки не примет. Никогда! Он сам. Но пожарник, поднявшись еще на две-три перекладины, хватает Женьку за пояс штанов и придерживает, пока тот не ступит ногами на лестницу.

— И не двигайся! — приказывает пожарник.

Женька, который собирался гордо сойти на землю, замер, а лестница вместе с ним и пожарником поползла вниз.

— Вот это да! Сама ползет! Все ахают! А я… — восторгается собой Женька.

Но когда он оказался на земле, директор, не сказав ни слова, повернулся и, заложив руки за спину, ушел в двери школы, Ольга — за ним, а ребят со двора словно ветром сдуло, только Витька стоял по ту сторону школьной ограды.

— Что, добился? — проворчал Витька. — Накрылся поход-то. Я же говорил…

Но Женька, не желая сразу сдаваться, слабо возразил:

— А чего она? Грозит еще…

— Заткнись. Дурачков нет! — Витька шмыгнул носом и, не оборачиваясь, пошел в сторону дома.

2

А Женьке домой идти не хотелось. Он поплелся к Покровским воротам и долго бродил по Чистопрудному бульвару. У «Колизея» толпился народ. Женька, может, и двинул бы в кино, да денег на билет не было. Усевшись на скамейку, Женька долго смотрел на воду, на уток, шмыгавших туда-сюда в погоне за кусочками хлеба, что бросали им с берега.

О чем он думал? А о чем было думать? О том, что произошло с ним? Нет, Женька не любил думать о плохом. И вообще, переживать неудачи было не в его характере. Он гнал от себя мысль, что в поход его теперь не возьмут, что будет он все лето сидеть в Москве, без ребят, без всяких полезных и неполезных занятий… Это бы еще туда-сюда, но было жалко маму, которая, узнав обо всем, станет переживать, браниться и курить папиросу за папиросой…


Рекомендуем почитать
Осеннее равноденствие. Час судьбы

Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.