Неправильное воспитание Кэмерон Пост - [137]

Так продолжалось, пока однажды Бетани моей мечты не просунула руку мне под юбку. На сей раз мне, по всей видимости, удалось бы досмотреть сон до конца, потому что я спала до тех пор, пока кто-то не позвал меня по имени. Сначала один раз, потом другой:

– Кэмерон?

Открыв глаза, я увидела Эрин. Ее лицо было совсем рядом со мной, но словно бы в тумане, зато широко открытые глаза я видела прекрасно. От неожиданности я вскрикнула, а она шепнула в ответ:

– Ш-ш-ш, прости, прости. Это я.

– Какого хрена? – В темноте мой голос звучал ужасно громко и звонко.

Эрин стояла на коленях у моей кровати. Я только что вернулась из мира эротических грез с Бетани Кимблс-Эриксон в главной роли, поэтому присутствие другого человека так близко от себя было даже не вторжением в личное пространство, Эрин словно бы смотрела мой сон вместе со мной.

– Ты очень шумела. – Она слегка поглаживала одеяло. – Я пробовала тебя разбудить, но ты не слышала. Пришлось подойти.

– Что? – Я чувствовала, что краснею, даже в темноте, спросонья, не до конца понимая, почему она стоит тут, совсем рядом с моей кроватью. Я могла различить запах ополаскивателя для рта, которым она пользовалась перед сном, детского молочка для тела «Джонсон и Джонсон», ежедневно втираемого в локти и пятки.

– Прошлой ночью и… раньше… тебе снилось что-то, и я тебя будила. Звала по имени.

– А я и не знала. – Я отвернулась к стене. – Со мной все в порядке. – На самом деле это было не так. Все во мне ходило ходуном, сердце колотилось, и эта беседа никак не способствовала успокоению.

– Что тебе снилось? – спросила Эрин. Она словно приросла к месту, в нарушение правил притворялась хорошей, а сама стояла прямо у моей кровати, даже руку с одеяла не сняла, хотя поглаживать мою грудь перестала.

– Не помню, – сказала я айсбергу на стене. – Что-то страшное.

Она помолчала, а потом тихо, но твердо сказала:

– Нет.

– Да. – Я мечтала лишь о том, чтобы она вернулась к себе в кровать. – Ты что, смотрела его со мной?

– Я слушала, – ответила она. – И, судя по звукам, ничего страшного там не было.

– О боже! – Я сердито перевернулась на живот, надеясь, что она поймет, как я раздражена. Потом уткнулась лицом в подушку и оттуда просипела: – Уходи. Иди в кровать. Ты не из полиции снов. Я не шучу.

Но она и ухом не повела. Вместо этого она сказала:

– Я слышала, ты звала Бетани. Ты несколько раз повторила.

– Наплевать. – Подушка приглушала звук моего голоса.

– Ты произносила это, словно…

– Плевать. – Я перевернулась обратно и почти заорала ей прямо в лицо, что было не очень разумно, учитывая час ночи: – Мне плевать, плевать. Уходи.

– Нет, – сказала она. А потом наклонилась и поцеловала меня. Наши лица почти соприкасались, к тому же в комнате было темно, так что это оказалось не так уж и трудно, хотя ей, наверное, пришлось набраться храбрости. Это был порыв, широкий, а потому нелепый жест с ее стороны. Она промахнулась, ее рот накрыл мою нижнюю губу и ямку над подбородком. Я не ответила ей сразу же, слишком уж странно все было, и слегка отстранилась. Но, к счастью, это ее не остановило. Ее пухлые, мягкие пальцы коснулись моей щеки и повернули мою голову назад, она прижала мои губы к своим и на этот раз уже не промахнулась. Я отчетливо различала запах ее крема и чувствовала, что меня охватывает желание. За одним поцелуем последовал другой, а затем еще один, во время которого она оказалась на мне.

Коули Тейлор было до нее далеко. Эрин уже была раньше с девушкой, это я могу точно сказать. Я спала в старой футболке и пижамных штанах. Футболка была огромная, размера на три больше, чем надо, и я болталась в ней, словно язык в колоколе, но Эрин стащила ее с меня несколькими движениями. Когда она потянула за завязку на моих штанах, я приподняла край ее футболки, но она легко оттолкнула мою ладонь.

Я сделала еще попытку, подняла ее футболку до середины спины, но она не позволила, сняла мою руку и накрыла двумя своими так, что я не могла сопротивляться:

– Не нужно. Позволь, я сама.

Я позволила. Ее пальцы двигались нежно, но настойчиво, а после прелюдии с Бетани Кимблс-Эриксон много времени не потребовалось.

Мы с Эрин жили в одной комнате почти год. Множество раз мы видели друг друга без одежды. Я прекрасно знала ее пухлые плечи с россыпью веснушек, на удивление мускулистые, хотя и полные ноги, круглый молочно-белый живот, маленькие ступни, белесые волосы, напоминавшие отцветающий одуванчик, которые, если намочишь, становились как пеньковая веревка, запах ее шампуня. Одного я не знала и даже не могла представить: каково это – быть с ней, ведь она такая, такая привычная, что ли, она Эрин, моя соседка, и больше ничего. Но теперь, в темноте, Эрин, завершавшая то, что началось в моем сне, была совсем другой.

После секундного напряжения мои мышцы обмякли. Вскоре мне удалось восстановить дыхание, и я почувствовала, что по телу разливается приятная истома. Она позволила себя поцеловать и легла рядом, но, когда я попыталась коснуться ее живота, она остановила меня:

– Не нужно. Мне и так хорошо.

– Позволь мне. – Я попыталась вытащить руку, но безуспешно.

– Я уже.