Непотерянный рай - [16]
— Пани Зося! Сегодня я жду важного звонка. Если позвонят во время заседания, пожалуйста, вызовите меня оттуда. Для меня это очень важно.
— Мало ли какие звонки бывают, как я догадаюсь, что это именно тот?
— И то правда. Сегодня вообще будут обрывать телефон: ждут утверждения проектов, результатов оценки. Я, собственно, имею в виду два разговора. Если позвонит мой друг Петр, вы его знаете, пожалуйста, попросите позвонить еще раз около часу, а второй звонок, это будет женский голос… достаточно спросить, не пани ли Эва звонит. Знакомая, — начал оправдываться Анджей, — я должен помочь ей в одном деле. Очень срочное дело.
— Понятно, все понятно, — с деланным равнодушием произнесла секретарша, стараясь скрыть свое удивление.
Раньше действовал совсем другой принцип: никого не вызывать с заседаний, которые и проводились-то тремя этажами ниже. Покидая кабинет, она искоса посмотрела на Анджея, показавшегося ей сегодня уже с момента появления на службе каким-то странным.
После ее ухода Анджей стукнул себя ладонью по лбу. Какую же глупость он сотворил. Вот сейчас-то и пойдут сплетни по всему учреждению. Пани Зося тоже не святая, а если и не сболтнет, то ее «выручит» любая другая женщина, хотя бы и та, которую пани Зофья пошлет за ним вниз.
«Может, она позвонит еще до заседания, а я разволновался преждевременно», — мысленно утешал он себя, понимая, что эта девушка, которую он, несмотря на все, что произошло, так мало знает, становится для него с каждым часом все дороже и дороже.
Он отодвинул бумаги, закурил и, глядя на висевшую на стене репродукцию картины Модильяни, которого он ценил чрезвычайно высоко, попытался вырваться из потока мыслей об Эве. Но это ему не удалось, а может быть, он не так уж и много усилий прикладывал к этому. Перед глазами все время возникала Эва, вспоминалась ее ночная исповедь.
Сколько же она успела рассказать ему за те несколько часов? Ее признания лились таким быстрым и вольным потоком, наверное, потому, что адресовались человеку старше ее, на сколько же лет? Он не мог точно определить — пожалуй, на двадцать, если не больше. Да, нешуточная разница, обескураживающая! Впрочем, наблюдения, сделанные ночью, могут оказаться и ошибочными, и вот сегодня, если Эва позвонит и они встретятся, можно будет поближе познакомиться. Он пригласит ее в кафе — конечно, не во вчерашнюю харчевню, а лучше всего в ресторан, ведь сегодня она наверняка без обеда. Положение у нее тяжелое, и нужно в первую очередь подумать о том, как ей помочь. Вчера он намекал на что-то, но ничего не обещал, чтобы не отпугнуть ее сразу оскорбительным сочувствием. Любая уважающая себя женщина отвергнет подобное сострадание, ведь женскую гордость не романисты придумали, она существует сама по себе. Помощь нужно дозировать умеючи.
В дверь постучали.
— Войдите.
Пани Зофья нерешительно остановилась на пороге:
— Можно взять папку с письмами?
— Они еще не подписаны, сейчас подпишу и отдам… а почему вы сегодня такая робкая? Войдите, пожалуйста.
— Это вы сегодня какой-то задумчивый, и в кабинете тишина, слышно, как муха пролетит.
— Да-да, такое бывает, — рассеянно заметил Анджей, увлекаемый быстрым бегом мыслей. «Дьявольская интуиция у женщин, вот и эта уже почувствовала во мне какую-то перемену».
— Извините, что надоедаю вам, но сегодня заседание, и я хотела до вашего ухода взять письма. Председатель Боровец уже здесь, спрашивал о вас. Похоже, интересуется, как дела с Миланом и, кажется, с Канном.
Анджей словно проснулся. Милан, ну конечно же. Сегодня он совсем забыл о делах, как будто на свете вообще ничего не существовало, кроме… Канн? Ведь сейчас этот город становится еще заманчивее.
— С чего вы взяли, что он хочет поговорить со мной насчет Канна?
— Не знаю, хочет ли он об этом поговорить с вами. Просто интересовался, на какой месяц намечаются Милан и Канн, и попросил, чтобы я принесла ему папки. Думаю, они понадобятся ему на сегодняшнем заседании.
— Ах так? Спасибо, это очень важная новость. Вот и письма, я подписал, пожалуйста. — Он протянул ей бумаги.
Пани Зофья вышла, а у Анджея словно крылья выросли за спиной.
Теперь в кабинете уже не было слышно, как пролетают мухи. Он энергичным шагом измерял кабинет от окна до угла, где как раз и висела репродукция Модильяни, на которой была изображена нагая женщина. Эту копию он приобрел когда-то сам и повесил в своем скромном кабинете как единственную декоративную деталь Ему были близки и талант итальянского художника, и прежде всего печальная история самого Модильяни, которому так не везло в жизни: он ушел из мира сего сов-сем еще молодым, неизвестным и не оцененным по достоинству. Пожалуй, родственная душа. Его живописью плоскостной, с неповторимым оттенком киновари, его портретами итальянок с длинными шеями и вот этим, висевшим на стене, Анджей любовался всегда с неизменным восхищением.
Но сейчас ему было не до Модильяни.
«Канн недалеко от итальянской границы, — расхаживая по кабинету, рассуждал Анджей, увлеченный неожиданным замыслом. — Нужно действовать стремительно и начинать не с Боровца, а с Чайны».
Он набрал номер внутреннего телефона.
Дарить друзьям можно свою любовь, верность, заботу, самоотверженность. А еще можно дарить им знакомство с другими людьми – добрыми, благородными, талантливыми. «Дарить» – это, быть может, не самое точное в данном случае слово. Но все же не откажусь от него. Так вот, недавно в Нью-Йорке я встретил человека, с которым и вас хочу познакомить. Это Яков Миронов… Яков – талантливый художник, поэт. Он пересказал в стихах многие сюжеты Библии и сопроводил свой поэтический пересказ рисунками. Это не первый случай «пересказа» великих книг.
«Женщина проснулась от грохота колес. Похоже, поезд на полной скорости влетел на цельнометаллический мост над оврагом с протекающей внизу речушкой, промахнул его и понесся дальше, с прежним ритмичным однообразием постукивая на стыках рельсов…» Так начинается этот роман Анатолия Курчаткина. Герои его мчатся в некоем поезде – и мчатся уже давно, дни проходят, годы проходят, а они все мчатся, и нет конца-краю их пути, и что за цель его? Они уже давно не помнят того, они привыкли к своей жизни в дороге, в тесноте купе, с его неуютом, неустройством, временностью, которая стала обыденностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.