— Ты хотела посмотреть, как уходят в море кобли? — спросил Холт. — Потому и не можешь спать?
— Нет, — ответила Серена, поворачивая к нему голову. — Я не могу спать потому, что грядет день, с которого начинается новый отсчет моей жизни, самый важный день в моей судьбе, и я не желаю пропустить ни единого его мгновения.
Холт широко улыбнулся.
— Ровно через семь с половиной часов мы станем добропорядочной супружеской четой, верно?
— И тогда долина наконец признает меня по-настоящему своей, родной.
— Своей? — Холт чуть сдвинул брови. — Разве ты до сих пор чувствовала себя здесь чужой?
— Такого родства, как сейчас, я прежде не ощущала.
Теперь, мне кажется, я понимаю отца.
— Его любовь к Кейндейлу?
Серена кивнула и вновь устремила взор на отплывающие от берега последние лодки.
— Красиво здесь, правда?
Холт тихо рассмеялся.
— Ты только теперь раскрыла глаза, да? А для меня долина всегда была наделена очарованием — ее холмы, прочные маленькие домики, даже безвкусно разукрашенные голубятни… Кейндейл прекрасен, потому что ты всегда была и останешься его частичкой, Серена.
Девушка вновь повернула к нему голову.
— Я срастаюсь с ним, с каждым прожитым днем чувствую, как он все глубже укореняется в моей душе, привязывает меня к себе, наделяет смыслом мое существование.
— Это место такое.
— Я никогда по-настоящему его не видела. Сейчас, правда, даже представить не могу, чтобы когда-нибудь покинуть Кейндейл. Я нужна этой долине, нужна заводу. — Она неожиданно улыбнулась. — И я землю сверну, но разгадаю секрет этих чертовых дверей, вот посмотришь.
— Ты уже полюбила наш Кейндейл.
— Правда? Ты тоже это чувствуешь?
— А ты всегда его любила, — заметил Холт, привлекая к себе девушку. — Всегда любила, моя Серена. Просто тебе потребовалось чуть больше времени, чем всем нам, чтобы распознать его волшебное очарование. Вот и все.
— И всего лишь десять лет, чтобы распознать мою любовь к тебе.
— Ах, да ты и не переставала любить меня, — возразил Холт. — Потому и не могла нигде найти успокоения — даже на другом на краю земли.
— Тогда люби меня, — сказала она, приникая к нему. — Люби меня. Всегда люби.
— А я и люблю. — Он склонил к ней голову и поцеловал. — Люблю и всегда буду любить.
