Непокорная тигрица - [22]

— Мне уже не терпится их услышать.

Анна закусила губу, понимая, что ей лучше промолчать. Однако она была слишком напугана и взволнована и очень хотела понять, что же он задумал. Ей надо было убедиться в том, что для нее это не представляет опасности.

— Понимаете, это всего лишь истории. Монахини… Монахини не… — Анна замолчала, понимая, что все это может показаться нелепым после того, что она проделывала, сидя в ванной. Но некоторые мужчины получают удовлетворение просто от того, что смотрят на женщину. Она догадывалась, что ей не стоит на это рассчитывать, но все же надеялась, что не ошиблась в своих ожиданиях. — Если я поклялась никогда не лгать, то это значит, что я должна соблюдать обет целомудрия, — сказала она, высоко вскинув голову. — Вы принимаете мое условие? Вы обещаете относиться ко мне с должным уважением?

Она знала, что палач не согласится на это. Ведь еще минуту назад он прижимал свой возбужденный горячий орган к ее бедру. И все-таки она ждала ответа. Он же в эту минуту внимательно изучал ее. Цзин-Ли тоже смотрел на нее, напряженно сдвинув брови. Он явно что-то замышлял. Ей очень хотелось посмотреть на этого друга-слугу, чтобы понять, что он намеревается предпринять, но она не могла отвести взгляд от палача. Одно его присутствие, даже его молчание лишало ее воли. Ей казалось, что ему каким-то образом удалось пленить ее. Это ощущение было таким сильным и пугающим, что ей как можно скорее захотелось услышать его ответ.

В конце концов он просто кивнул в знак согласия и слегка наклонился вперед.

— Конечно, я уважаю обеты служителей церкви как мужского, так и женского пола. Если я буду с пренебрежением относиться к таким вещам, то это плохо повлияет на мою энергию кви.

Удивившись собственной смелости, Анна вдруг раздраженно спросила:

— Что же случится с вашей кви, если вы убьете священника?

Он недовольно поморщился.

— Фэн-Ду жестоко наказывает за такие преступления. Она нахмурилась, пытаясь понять смысл его слов.

— Фэн-Ду — это такое место, куда после смерти попадают души людей. Там их судят и наказывают. Демоны подвергают страшным пыткам души тех, кто при жизни совершал преступления.

— Это ад, — сказала Анна. — Мы называем это место адом.

Чжи-Ган как-то натянуто улыбнулся и снова слегка склонил голову.

— Совершенно верно, — сказал он, а потом повернулся к Цзин-Ли. — Убери здесь все, слуга, — велел он, пренебрежительным жестом обведя комнату. Палач ухмыльнулся, довольный тем, что заставляет друга выполнять свои приказания. — Я думаю, что мне пора отдохнуть.

Цзин-Ли напрягся. Его лицо потемнело от злости.

— Ты слишком серьезно воспринимаешь всю эту игру! — возмущенно крикнул он. — Ты ничем не лучше меня! К тому же мой род более знатный, чем твой.

Мандарин удивленно вскинул брови.

— И чем же тебе сейчас может помочь твое знатное происхождение? Ты прячешься от императрицы на судне палача. — На лице Чжи-Гана появилась кривая улыбка. — Ты назвался слугой, вот и веди себя так, как подобает слуге.

— Мы ведь друзья! — злобно прошипел Цзин-Ли.

Мандарин снова стал серьезным. Судя по всему, он пытался ответить на вопрос, который так никогда и не был задан вслух.

— Мы найдем тебе новое место, Цзин-Ли, — мягко произнес Чжи-Ган. — Вдали от императрицы ты снова станешь свободным. Только не здесь и не сейчас, — добавил он и, сняв свои шелковые штаны, швырнул их другу.

Изображая из себя скромную монахиню, какой она на самом деле никогда не была, Анна заставила себя отвернуться и сделать вид, будто ее не трогает эта весьма интересная беседа. К тому же монахине не пристало пялиться на стройные ноги мандарина. Поэтому она стояла спиной к нему и продолжала внимательно слушать, надеясь побольше узнать о мужчине, который взял ее в плен. Однако ничего полезного она не узнала. Тихо засмеявшись, Чжи-Ган устроился на подушках.

Она слышала, как он вздохнул, а затем, заложив руки за голову, засмеялся, наблюдая за работой своего друга. Анна вдруг подумала, что он смотрит на нее, шаря глазами по ее телу, закутанному в китайский шелк. Ей стало как-то не себе. Между лопатками возникло какое-то неприятное напряжение, груди стали твердыми, а в животе разлилось обжигающее тепло. Она подобрала под себя ногу, чтобы та не выглядывала из-под ее разорванной юбки, но это не помогло. Юбка была слишком сильно разорвана, и мандарин прекрасно видел всю ее ногу от колена и ниже.

На самом деле не было ничего необычного в том, что ее ноги оставались открытыми. Это на севере Китая люди были вынуждены кутаться в тяжелые и плотные ткани, а в южных провинциях китайцы одевались совершенно иначе. В Шанхае, например, многие женщины носили узкие юбки с разрезами до самых бедер. Особенно женщины определенного сорта. По сравнению с ними голое колено Анны выглядело вполне невинно. И все-таки она, чувствуя на себе его пристальный, полный сексуального желания взгляд, не смела повернуться и посмотреть на него. Она просто боялась обнаружить, что все это всего лишь плод ее воображения. К тому же она не хотела привлекать к себе внимание.

Анна знала, что ей это не поможет, и, раздраженно пробормотав себе под нос какие-то ругательства, побрела к упавшему на пол столу. Она быстро поставила его на место и села на стоявший возле него стул. Устроившись поудобнее, Анна позволила себе посмотреть на мужчину, который постоянно являлся ей во сне, а теперь мучил наяву.