Непокоренное Приднестровье. Уроки военного конфликта - [5]

17 марта 1991 г. был назначен референдум о сохранении СССР как федеративного государства. В соответствии с новым проектом Союзного договора предусматривалось увеличение числа субъектов Союза, в качестве которых выступали бы уже не только союзные республики, но и автономии, входящие в их состав. В этом случае пребывание в составе обновленного Союза давало возможность Приднестровью получить такой же государственный статус, какой имела и Республика Молдова. В соответствии с новым Союзным договором Приднестровье могло получить полноправный статус субъекта Союза и, следовательно, выйти из подчинения Кишиневу.

И.Н. Смирнов, Г.С. Маракуца, а также руководство Гагаузии на протяжении 1990–1991 гг. имели неоднократные неофициальные встречи в Москве с председателем Верховного Совета СССР А.И. Лукьяновым, который всячески поддерживал и фактически содействовал провозглашению и созданию новых государственных образований на территории Молдовы.

Таким способом Союзный центр пытался удержать республики в составе СССР. Принятие такого договора автоматически означало выход Приднестровья и Гагаузии из состава Молдовы. Законодательное обеспечение этих планов возлагалось на депутатскую группу «Союз», координатором которой выступал А.И. Лукьянов. Депутат Верховного Совета СССР от Молдовы Ю.В. Блохин 14 мая 1991 г. передал А.И. Лукьянову постановление ПМССР «Об участии Приднестровья в подготовке и подписании Союзного договора». На этом документе А.И. Лукьянов пишет резолюцию: «Тов. Нишанову PH., Шишову Л.Д. — надо разработать стратегию этого участия, предложить варианты решения данного вопроса», — писала «Независимая Молдова» от 23 мая 1992 г. Однако из-за провала попытки путча в августе 1991 г. этим планам не суждено было сбыться.

Руководство Молдовы решило не принимать участия в проведении референдума, что привело к новому витку напряженности между Приднестровской Молдавской Советской Социалистической Республикой, Гагаузской Республикой и Республикой Молдова, которые решили провести референдум на своих территориях независимо от Кишинева. Призывы к республиканским властям о согласии на проведение референдума не увенчались успехом.

10 марта Мирна Снегур направляет ультиматум в адрес И.Н. Смирнова с требованием не проводить на территории ПМССР референдума о сохранении СССР.

17 марта 1991 г. на референдуме 80% приднестровских избирателей пришли на участки для голосования. Для участия в референдуме в ПМССР приехали и жители правобережной части Молдовы. 97% проголосовали за сохранение СССР. В Молдове референдум не проводился.

В июне 1991 г. молдавский парламент принял закон «О гражданстве Республики Молдова». Отношения между Кишиневом и Тирасполем стали еще более напряженными. Этот закон делал невозможным приобретение двойного гражданства. По этому закону жителям республики, которые не приняли молдавское гражданство, запрещалось занимать общественные, государственные и военные должности. Это сразу же поставило военнослужащих 14-й армии и членов их семей, да и не только их, в неопределенное положение.

Так как большая часть 14-й армии дислоцировалась на территории Приднестровья, а 50% офицеров и 90% прапорщиков были выходцами из этого региона, то многие из них были готовы перейти на сторону ПМР

После августовского путча И.Н. Смирнов, А.З. Волкова, В.М. Рыляков и В.А. Загрядский укрывались на территории штаба 14-й армии. 19 августа руководство ПМССР (в лице председателя ОСТК и нескольких депутатов Верховного Совета ПМССР) поторопилось и отправило в Москву телеграммы в поддержку гэкачепистов. Теперь каждому из них молдавской стороной было предъявлено обвинение по факту сопротивления исполнению требований Конституции Республики Молдова. Всем им грозило до 10 лет тюремного заключения. Жили они на этаже Центра боевого управления, где для них были подготовлены спальные места. Питались они в офицерской столовой на территории штаба.

Из книги А.З. Волковой: «Уже 21 августа стало известно об операции “Невод”, ибо и в Кишиневе, в том числе и в правоохранительных органах, были наши сторонники. Однако обеспечить охрану депутатов было попросту невозможно, ведь наша милиция занимала тогда выжидательную позицию. Так что единственный выход был — не ночевать дома.

Вечером Рыляков, Загрядский и я собрались в кабинете Смирнова, потом вышли во внутренний двор Дома Советов. За руль “Волги” сел сам Игорь Николаевич. Машина, пронесшись и попетляв по улицам, остановилась у проходной штаба 14-й армии.

Поднялись в кабинет командующего. Генерал-лейтенант Геннадий Иванович Яковлев встретил нас радушно. Оказывается, он предложил нас приютить на несколько дней, а вернее — ночей. С его стороны это был мужественный поступок в это смутное время! Скрывая предполагаемых гэкачепистов, он рисковал не только должностью, но и погонами вообще, однако не сомневался ни минуты.

За ужином разговоры велись, конечно, только об одном — о ГКЧП. Не зная тогда всей политической подоплеки, дивились до смешного непрофессиональным действиям вице-президента Янаева и министра обороны Язова вкупе с ним. То, что во всем этом оказался замешанным выражавший определенные симпатии приднестровцам Лукьянов, оптимизма, конечно, не прибавляло. Мы сознавали, что придется республике нашей очень туго. Как действовать в создавшихся экстремальных условиях, какой курс избрать?»